Минуты приблизительно через три в ту же дверь прошли уже три гоблина, а спустя ещё около получаса вернулся Крюкохват. В руках у него был небольшой свёрток, который тут же перекочевал куда-то за пазуху Хагрида и набитый до отказа, среднего размера кожаный кошель.
— Здесь пятьсот три галеона, мистер Поттер, банк Гринготтс приносит вам свои извинения за доставленные вам неудобства. Деньги сняты с вашего счета, всего вам хорошего. — Сообщил всё равно что отчеканил Крюкохват, с чем и удалился.
Ничего не понимающий Гарри посмотрел на Хагрида, но тот, судя по всему, также ничего не понимал. Зато на вопрос о том, что такое галеоны, ответил. Деньги это, и добавил, что один галеон это, мол, семнадцать сиклей, а тот в свою очередь это двадцать кнатов. Просто это, мол, совсем. Просто так просто, подумал решивший, что разберётся во всём по ходу дела Гарри, и так и держа кошель в руках, последовав за Хагридом, покинул банк. На улице было по-летнему солнечно и щурящийся после мрачного, чего уж там скрывать, банка, Хагрид предложил для начала обзавестись школьной формой.
В магазин Гарри зашёл один, так как сославшийся на непонятно что Хагрид отпросился у него в, как он сказал, Дырявый котёл. Хотя какое там отпросился, махнул рукой значится, промямлил что-то не вполне вразумительное, да и был таков. Уже в магазине оказалось, что он тут не один и подведшая его к примерочной тумбочке мадам Малкин, если судить по вывеске, хозяйка этого магазина. Сказала, что у неё тут, мол ещё, один клиент есть.
Разговор не задался, второй мальчик проявил вежливость и поздоровался, Гарри ответил тем же, а затем тот принялся разглагольствовать: о Хогвартсе, факультетах, квиддиче. В промежутке между всем этим проходила примерка, а затем на Гарри разве что не развалилась принесённая мадам Малкин мантия. Точнее, правдой будет сказать, что она не развалилась, нет. Она отказывалась подгоняться, не сжималась, не укорачивалась и вообще на какие-либо заклинания никак не реагировала. Ничего не понимающая мадам Малкин качала головой и, наконец посетовав на вероятнее всего бракованную ткань, забрала оную и бубня что-то на тему, что и кому конкретно она задаст, скрылась за прилавком. Белобрысый мальчик проводил её ехидным хихиканьем, а затем за окном появился Хагрид и разговор окончательно скис. Вернулась мадам Малкин, обслужив первого мальчика перевела своё внимание на так и оставшегося на тумбочке Гарри.
Увы, но привычные ей методы работы как и в первый раз не сработали. Заготовка мантии по-прежнему не повиновалась и всё также висела на мальчике, как на вешалке, ни укоротить, ни подрезать. Ничего не понимающая в происходящем, она в итоге на глаз сняла мерки и приблизительно через десять минут вынесла ему уже готовый пакет:
— Вот дорогой, не знаю, что и думать, и тем не менее всё готово, с тебя три галеона, два сикля и один кнат.
Гарри без разговоров отсчитал нужную сумму и вышел, на улице его уже ждал махающий ему рукой Хагрид. В руках у него была клетка, а в клетке была сова. Белая, полярная красавица, а затем откуда-то сверху раздалось: — «Это тебе, с днём рождения». Обалдевший от такого Гарри даже расстраиваться как забыл. Происшествие в магазине одежды уже будто бы и не было. А затем была покупка писчих принадлежностей, ингредиентов, котла, и так понравившегося ему складного медного телескопа. В книжном, правда, едва лишь только прикоснулся к книге, как двигавшиеся в ней картинки застыли.
Вот только Гарри о том, что они должны двигаться был не в курсе и как следствие, внимания на это происшествие не обратил. Как и на то, что купленные им разноцветные чернила таковыми быть перестали, едва он только взял их в руки. Цвет они должны были менять во время письма и именно поэтому сквозь затемнённый пузырёк того, что с ними что-то не так, было не видно.