Именно так перед ним и оказались извлечённые, понять бы ещё откуда именно, дядей Дэреком старые подшивки газет. И по ним будто бы по калейдоскопу ему картинку того, что именно и как именно в те годы было, собрали. Не забыли ни про Лестрейнджей, ни про Малфоев, ни про кого-либо ещё. О судьбе родителей юного Лонгботтома весьма, надо сказать, подробно поведали. А также о том, что за дом в Годриковой впадине с министерства, пока он в школе сидѣл, компенсацию стрясли. Оно, министерство в смысле, то что его разворовали, оказывается, допустило. Не должно было, ибо преступления место, сироты единственное жильё. А в итоге — все стены в надписях. Спасибо, что хоть не пакостных. Второй этаж наполовину в труху превратившийся, на чём остатки крыши держатся — непонятно. И всё это на фоне памятника ему и родителям его. Нехорошо в общем.
Но вот закончился август и на календаре, заколдованном на то, чтобы листок с числом сам собой будто бы бумага для фокусов по окончании дня сгорал, прогорел последний в этом августе листочек. И будто бы феникс его место занял первый сентябрьский. Позавтракали, и аккурат в половину десятого всё для школы в машину погрузили.
На вокзале без тридцати одиннадцать были. Прошли барьер, и обнявшись на прощание, разошлись. Гарри в поезд, а Дэрек Олливандер машину с парковки забирать. Едва лишь только в купе устроился, как в оное уже отыскавшая его Гермиона заглянула. А минутой спустя и Рон и чуть припозднившийся Невилл подтянулись. В таком составе до Хогвартса и доехали. Под восхищённые рассказы Рона о том, как они в этом году Нору, которая теперь уже и не Нора наверное вовсе, перестроили.
— Вы не поверите, какая у меня теперь комната, собственная, только моя, не от брата и вещи все. Прикиньте, нам всем вообще всё новое-преновое купили. Я в начале и не поверил вовсе. А папа только, что мол проект у него какой-то там с Самим Олливандером, сказал. Собственно, это именно он нам дом и построил, точнее, он его спроектировал, а строили то, понятное дѣло, люди его.
— Угу, Рон, я в курсе. Видѣлъ, как дядя наброски да эскизы дѣлалъ.
— Тогда, может ты знаешь…?
— Машину твой папа для нас зачаровывал, всю весну, как дядя мне сказал, по вечерам после работы в министерстве. Так бартером и сговорились. Он нам машину, как фордик ваш, уж больно он дяде Дэреку по нраву пришёлся. А дядя вам с домом помогает. Нравится надеюсь?
— Отпад, да какой там, это же улёт полный, и кухня, и гостиная, и лестница, как наша практически, ну в башне которая, только из дерева и не скрипит нисколечко. А Джин от своей комнаты и вовсе в восторге полном. Ей там что-то её девичье, только для неё, организовали. Не знаю, что именно, но нравится оно ей по самое не могу.
Первые дней пять насилу от восторга на писк не переходила. Потом унялась правда, — принялся за подробности Рон. В процессе чего ребята узнали о том, как именно он и братья его с сестрой всё лето после третьего курса провели. Насилу за полчаса до прибытия унять разошедшегося не на шутку рыжика сумели. А там уже и платформа хогсмидская показалась, и кареты что, как оказывается, всех старших до школы от экспресса доставляют. И дождь, льющий как будто бы из нескончаемого зависшего где-то в небе ведра. Пока добежали промокли, да так до замка в кренящихся под порывами не на шутку разбушевавшегося ветра каретах и доехали, на выходе ещё раз, для верности видимо, до нитки вымокнув.
В замке же всё было как всегда, огни, праздник, распредѣление, а к завершению оного и преподаватель по ЗОТИ появился. Грозный такой, одна нога и вовсе протезом у него оказалась. И глаз тоже кстати. На улице совсем не милосердно завывал ветер и это только лишь антуражу всему происходящему добавило. Пока до замка от кареты добежали. И хоть бы кто помог бы. Хрен там. А если учесть тот факт, что на Гарри чары и вовсе не так чтобы действовали. В общем не торт, а к утру ещё и нос совсем наглухо заложило. Следствием чего стало явление декана, которую привычно явившийся к вверенному его обязанностям студенту, увидевший его состояние домовик о состоянии оного оповестил.
— Что с вами, мистер Поттер? — произнесла она, едва лишь только порог спальни четвёртого курса переступила.
— Застыл, — с трудом просипел прячущийся под одеялом, клянущий свою не позволившую ему как остальным просохнуть при помощи магии уникальность гриффиндорец. А дѣло было в том, что пожаловаться то он ни на что не мог. Ведь староста их Перси, и на него в том числе чары осушающие накинул, под конец ужина правда, но ведь накинул же. Жаль только, что не подействовали они. А сам на себя Гарри их накладывать, увы, ещё не умел.