Аманда выпрямилась в кресле и с вызовом посмотрела на Тревора.
– У меня нет ни малейшего желания стать знаменитостью, мистер Грантли. Я намерена сделать карьеру в качестве серьезной актрисы. А слава сама по себе меня не интересует, – надменно произнесла она.
– Да, – мудро заметил Тревор, – да, именно так все и говорят поначалу. Но, боюсь, уже слишком поздно. Вы уже прославились, правда, скорее, бесславно, если уж быть точным. – И он снова хмыкнул.
– В таком случае это исключительно благодаря вам, – резко парировала она.
– О, полно вам, мисс Уиллоуби, за свое несчастье вы получили кругленькую сумму и должны признать, что именно вы нас разыскали, сами. – Тревор откинулся в кресле, самодовольно ухмыляясь, уверенный, что этот раунд остался за ним.
– Чепуха! Меня выследила ваша ищейка! – запротестовала Аманда, изобразив оскорбленную невинность.
Тони Снеллер, который до этого сидел молча, оторвал взгляд от своего стакана с двойной порцией водки и недоуменно посмотрел на девушку, соображая, стоит ли принимать ее высказывание как комплимент или все же как оскорбление.
– Ах, да, это был наш репортер, наш "человек в Риме". Но он лишь выполнял свою работу, мисс Уиллоуби. Молодчина, Снеллер! – И Тревор покровительственно кивнул в сторону Тони.
Снеллер так и не смог ответить самому себе на мучивший его вопрос насчет комплиментов в свой адрес, но водка так расслабляла, что он счел возможным разрешить сомнения в свою пользу.
– Спасибо, Трев, – глуповато ухмыльнулся он. – Рассказик тот был и впрямь неплох, но, как ты правильно заметил, Трев, я лишь всего-навсего выполнял свою работу.
– Заткнись, – резко оборвал его Тревор, даже не взглянув в его сторону. Он уже начинал жалеть, что взял с собой Снеллера.
– Как бы то ни было, – сказала Аманда, словно не заметив возникшей было перебранки, – душевную травму, нанесенную мне, никак нельзя отнести к разряду мелочей! Хотя и сенсационных, – добавила она. – Я отвергаю ваши обвинения.
– Да, их действительно можно назвать сенсационными, – согласился Тревор. – Кому-то они покажутся и вовсе неправдоподобными, не так ли, Тони? – Он повернулся к Снеллеру, словно предоставляя тому возможность оправдать свое присутствие.
Тони на мгновение вынырнул из алкогольного дурмана.
– О, да, Трев, именно неправдоподобными, – рассеянно произнес он. Его сейчас гораздо больше волновало правописание слова "обвинение". Оно редко появлялось на страницах "Глоуб". Или вот еще: "неправдоподобный". Однажды он попробовал ввернуть это словечко в свою статью, но заместитель редактора вычеркнул его. Тони тогда был глубоко разочарован этим.
– Я рад, что ты согласен со мной, Тони, – сказал Тревор все еще чересчур любезным тоном, не предвещавшим ничего хорошего. – Так вот я думаю, мисс Уиллоуби… можно мне называть вас Амандой?
– Нет, нельзя, – ответила она.
Тревор удивленно повел бровью и продолжал, ничуть не смутившись.
– Так вот я думаю, мисс Уиллоуби, что мы, – тут он взглянул на Снеллера и поправился, – вернее, я думаю, что ваши последние разоблачения серьезным образом смахивают на неправдоподобные.
– Мистер Грантли, вы что же, хотите сказать, что я лгу?
– Возможно… как бы это сказать… излишне драматизируете события. Ты согласен, Тони?
Тони кивнул, хотя и не слышал толком, о чем шел разговор. Он был занят тем, что пытался привлечь внимание официанта. Ему это наконец удалось, и отработанным жестом, которому мог позавидовать любой мим, он дал знак повторить заказ.
Тревор хмуро наблюдал за ним.
– Ты успел записать? – спросил он. Снеллер с живым интересом уставился в свой блокнот. Там было что-то нацарапано – очень похожее на стенографические знаки. Черт возьми, что за чушь?
– Мне казалось, наш разговор носил характер конфиденциального, – холодно заметила Аманда.
– О, прошу прощения, я, видимо, не понял, – произнес Тревор излишне вежливым тоном. – Что ж, в таком случае мы ничего не слышали, не так ли, Тони? Можешь все это вычеркнуть, – добавил он, указывая на каракули в блокноте Снеллера. Тони послушно перечеркнул свои записи и с облегчением вырвал из блокнота страницы. Скомкав, он запихнул их в пустой стакан.
– По-моему, между нами возникло некоторое недопонимание, мисс Уиллоуби, – мягко продолжил Тревор. – Мы так полагали, что вы рассчитываете на определенное вознаграждение за свою информацию, но теперь вижу, что мы ошиблись, чему я очень рад. – Тревор заметно оживился. – Мы сейчас как раз испытываем финансовые трудности, как вам, должно быть, известно, мисс Уиллоуби.
– Так вы хотите получить мой рассказ или нет? – огрызнулась Аманда, явно теряя терпение. – Или мне обратиться в "Сатурн"?
Тревор хищно улыбнулся ей.
– Не стоит так торопиться с этим, мисс Уиллоуби. "Сатурн" даже не подумает заплатить вам за такой материал, в то время как мы готовы предложить вам пять тысяч фунтов.
Аманда взяла сумку и поднялась.
– Вижу, что напрасно теряла время, джентльмены. – Последнее слово она произнесла с явной издевкой.
Тревор молча и бесстрастно наблюдал за ней, ни один мускул не дрогнул в его лице.
– Имейте в виду, что "Сатурн" не поверит ни единому вашему слову, мисс Уиллоуби. Да и, кроме того, хотя в нашем распоряжении и не все факты, но материала достаточно для броских заголовков, которыми мы в последний момент перечеркнем сенсацию, поданную конкурентами.
Аманда застыла на месте.
С ненавистью во взгляде уставилась она на Тревора. Затем вновь села.
– Хорошо, – деловым тоном сказала она, – давайте поговорим серьезно. У меня есть абсолютно достоверный материал. Я готова передать вам его в подробностях, но требую за это пятьдесят тысяч фунтов.
Возле столика появился официант, который принялся расставлять принесенные напитки.
– Это ты постарался, Снеллер? – поинтересовался Тревор. – Весьма великодушно. Не могли бы вы принести нам еще и сандвичей? – обратился он к официанту и тихонько добавил: – Мистер Снеллер платит.
– Да, конечно, сэр. Какие пожелаете?
– С копченым лососем, пожалуй. Мисс Уиллоуби?
– Да, спасибо, – коротко ответила она.
– Тебе то же самое, я полагаю, Тони? Да, три – нет, четыре порции копченого лосося, пожалуйста. С икрой, если можно.
Тревор вновь повернулся к Аманде.
– Как мы сможем убедиться в достоверности вашего рассказа, мисс Уиллоуби? Вы ведь понимаете, что для нас это немаловажно?
"Достоверность. Сегодняшняя беседа просто изобилует приличными словечками", – подумал Снеллер. Трев умел говорить красиво, жаль только, что подобные словесные излишества, проскальзывавшие в репортажах подчиненных, вызывали, напротив, крайнее недовольство с его стороны.
– Мисс Маккензи будет только рада подтвердить это, – ответила Аманда.
– Знаете ли, мисс Уиллоуби, в этом деле для меня остается одна загадка. – Аманда молча выжидала. – Почему мисс Маккензи не обратилась к нам напрямую?
– Это была моя идея. Мисс Маккензи сейчас совершенно выбита из колеи. Она была вынуждена уйти с работы, любовник ее бросил, она осталась без средств к существованию и…
– И в довершение ко всему ее по утрам тошнит! – закончил за нее фразу Тревор.
Аманда изумленно уставилась на него.
– Мистер Грантли, мы сейчас говорим о личной трагедии женщины. Это не повод для шуток. – В ее голосе звучало негодование.
– Нет, конечно же, нет, мисс Уиллоуби, на этом можно лишь деньги делать. – На некоторое время за столом воцарилось молчание. Снеллер почувствовал разочарование. Ему запретили вести запись разговора, а ведь материал был что надо. Все трое принялись за свои напитки. – Позвольте мне предложить следующее, мисс Уиллоуби. Я готов заплатить мисс Маккензи за ее рассказ, но изложенный ею лично и именно нам. И в качестве жеста доброй воли, скажем так, я плачу вам пять тысяч фунтов за посредничество.
– Мисс Маккензи не готова говорить с вами.
– Тогда, боюсь, эта встреча, какой бы приятной она ни была, действительно явилась пустой тратой времени и для меня, и для вас, мисс Уиллоуби.