Она слегка подалась к нему, и ее глаза засияли. - Ты можешь попасть в темные места, сынок, и тогда тебе придется самому искать выход оттуда. Тот, которого ты видел в коптильне - Меняющий Облик - не единственный представитель темных сил в этом мире. Существует также человеческое невежество, страдание, боль и мука, исходящие из души человека. Ты все это тоже увидишь.
Но Меняющий Облик вернется, Билли. Я уверена в этом. Он все еще настроен против тебя и будет на тебя нападать, может быть даже тогда, когда ты меньше всего об этом подозреваешь. Твоя бабушка не знала в точности пределы возможностей Меняющего Облик и то, что он может делать. И я тоже. Во всяком случае, все время ожидай неожиданного.
Он подумал о существе-вепре и его обещании ждать его.
- Как ты себя чувствовал, - спросила Рамона, - после того, что ты... сделал на лесопилке?
- Я испугался. И был немножко не в себе.
В течении двух дней после событий на лесопилке ему снился кошмар, в котором вращающееся лезвие пилы превращает его руку в кровавое месиво. Иногда он чувствовал дикую, страшную боль, пронзающую его левый глаз. Хуже, чем боль, однако, был горячий комок ярости, выросший в нем во время атаки клановца во дворе перед террасой. Потом боль и ярость постепенно исчезли.
- Это были эмоции, которые держали Линка Паттерсона в этом мире, объяснила Рамона. - Когда ты уговорил духа оставить их, у него появилась возможность перенестись. Ты до сих пор несешь эти чувства в себе; что ты собираешься с ними делать? В следующий раз может быть еще уже. У тебя есть две возможности: ты можешь повернуть эмоции на что-то созидательное, либо на что-то злое и жестокое. Я не знаю, что тебя ждет.
- Я справлюсь с этим.
- И еще одна проблема. - Она посмотрела в окно, боясь увидеть поднимающиеся клубы дыма. Мужчина вот-вот должен приехать. - Черная аура.
Сердце Билли подпрыгнуло.
- Ты увидишь ее снова. Именно из-за нее я перестала выходить из дома, посещать город и церковь; я просто не хотела знать, кто умрет следующим. В ту ночь палаточной проповеди я увидела пару человек, которым мальчик Фальконера сказал, что они исцелены; поскольку эти люди были при смерти и перестали принимать лекарства, ТО ОНИ ВСКОРЕ УМЕРЛИ. Я верю, что человеческое сознание может творить чудеса, Билли: могущественные, потрясающие землю чудеса. Человеческое сознание может исцелять тела; но иногда оно может наслать на него порчу путем придумывания у себя несуществующих недугов. Как ты думаешь, что творилось в умах тех семей, чьи члены посетили "Крестовый поход" и кому велели выкинуть все их лекарства и перестать посещать докторов? Вероятно, после того, как те умерли, они прокляли Бога, поскольку они были полны ложной надеждой и в это время пришла смерть. Их заставили повернуться к смерти задом, закрыть на нее глаза; и тем страшнее для них была потеря их близких. И христиане, и грешники болеют одинаково часто, а доктора существуют для того, чтобы им помогать... не говоря уже о старой доброй дозе смеха, радости и веры. Когда Фальконер играет с Богом, он превращает умных хороших людей в стадо баранов, готовых для стрижки.
- Ты уверенна, что эти люди потом умерли? - спросил Билли. - Может быть, черная аура в последствии ослабла и эти люди восстановили свое здоровье...
Она отрицательно покачала головой.
- Нет. Я видела то, что видела, но лучше бы не видела этого вовсе, потому что теперь я знаю. Я знаю и буду молчать, поскольку что может одна ведьма? - Она замолкла, и Билли увидел в ее глазах любопытство, которое он не смог полностью понять. - Худое зло - самое худшее - носит одеяние пастуха и разит того, кто доверяет ему. О, Господи... - Она глубоко вздохнула и замолчала.
Билли положил ей ладони на плечи, и она накрыла их своими.
- Ты будешь гордиться мною, мама. Увидишь.
- Я знаю. Билли, тебе предстоит долгая дорога...
- Только до Тускалузы...
- Нет, - тихо возразила Рамона. - Сначала до Тускалузы. Потом... твой Неисповедимый Путь разойдется с моим. Ты пойдешь дальше и увидишь то, о чем я и не мечтала. С одной стороны я завидую тебе, а с другой - боюсь за тебя. Да... - Она поднялась с кресла, и Билли увидел у нее пряди серебристых волос. - Я сделаю тебе несколько сэндвичей, пока ты будешь одеваться. Одному Богу известно, когда у тебя появиться возможность поесть.
Билли подошел к своим выдвижным ящикам и достал оттуда одежду, которую хотел одеть для своего путешествия - чистые голубые джинсы и сине-зеленый пиджак. Он быстро оделся, желая выкроить немного времени перед отъездом для разговора с отцом. Одевшись, он вытащил из грязных джинсов, в которые был одет, работая на крыше, блестящий, приносящий счастье кусочек угля и положил его в карман. Его сердце стучало как оркестр ударных инструментов. Он вынес свой чемодан на террасу, где его отец, склонив голову набок, всматривался в сторону дороги и к чему-то прислушивался.
- Жаркий денек, - произнес Джон. - Слышишь, как шелестит кукуруза?
- Папа, - произнес Билли. - Не знаю, поймешь ты меня или нет, но... я ненадолго буду в отъезде. Видишь? Мой чемодан собран, и... - К его горлу подкатил комок, и ему пришлось подождать, пока он исчезнет. - Меня не будет до октября.
Неожиданно в его сознании промелькнула мысль: "Твоего папы в октябре уже не будет". Он отогнал ее прочь, глядя на здоровую половину отцовского лица.
Джон кивнул.
- Сверчки предпочитают стрекотать в жару, правда?
- О, папа... - прошептал Билли. Его горло сжалось, и он схватил одну из жестких рук отца, покоящихся на подлокотниках. - Прости меня, это по моей вине, прости меня, прости меня... - Его глаза обожгли слезы.
- Буль! - произнес отец и улыбнулся. - Видел? Старая лягушка прыгнула в пруд! - Он покосился на дорогу и подался вперед, прикрывая глаза от солнца здоровой ладонью. - Смотри-ка, едут гости.