– Насколько солидная?
– Ваша доля составит три тысячи, которые вы сможете использовать по своему усмотрению. Я и впредь буду содержать дом и хозяйство за свой счет.
Данте засмеялся:
– Это и в самом деле большая сумма, Флер. Однако же взгляните, где мы сейчас. Простите меня, но это не слишком разумно с вашей стороны – делать подобное предложение человеку, который находится в тюрьме за долги. Вы не боитесь, что когда-нибудь я снова окажусь в стесненных обстоятельствах и проиграю ваше состояние?
– Все наши договоренности основываются на том, что вы человек чести. Этой гарантии для меня достаточно. Я ни на мгновение не сомневаюсь, что вы выполните все обещания, которые дадите. Даже если вам когда-то это понадобится, я не верю, что вы это возьмете. Я также думаю, что вы никогда не наделаете долгов, которые поставят под угрозу то, что не является вашим.
Выражение лица у него снова сделалось загадочным. Она не могла понять, то ли ему польстили ее слова, то ли он пытается скрыть от нее свое мнение о том, что она просто дура.
– Должно быть, вы находите странным, что я не хватаюсь обеими руками за это предложение. Оно очень щедро и полностью решает все мои проблемы.
– Как и мои. Оно, безусловно, взаимно выгодно.
– Оно слишком оптимистично с вашей стороны с учетом кратковременности нашей дружбы, Флер.
– Я доверяю вам. Я знаю, что вы благородны. Я получаю удовольствие от общения с вами, а это так редко со мной бывает, когда дело касается мужчин.
– Вы можете найти лучший вариант.
– Не думаю.
Он резко поднялся и, скрестив руки на груди, с задумчивым видом отошел прочь. Взрыв смеха в камере напомнил Флер, в каком специфическом месте сделано это предложение. Впрочем, оно само по себе было настолько из ряда вон выходящим, что для него трудно найти приличествующее место.
Он вернулся и остановился перед ней. Поставив ногу на скамейку, он нагнулся и приподнял ей подбородок сухими теплыми пальцами, заставив ее посмотреть ему в глаза.
– Это удивительная идея. Совершенно неожиданная. Но я не тот человек, Флер, которые женятся.
– Но это не является браком в обычном смысле. Я ни когда не стану задавать вопросов о ваших любовницах, Данте. Я знаю, что не имею на это права. Не будет никаких сцен ревности.
– Свобода иметь любовниц – это не то, что беспокоит меня в настоящий момент. Мы говорим обо всей жизни. О том, насколько отдаленными друг от друга, по вашему мнению, мы должны быть. Если мы никогда не будем вместе, это вызовет массу вопросов.
– Нам не следует быть чужими. Мы можем иметь общий дом и принимать гостей, которые нас обоих устраивают.
– Полагаю, что нам придется так поступать поначалу, чтобы не вызвать у людей подозрений, особенно у Фартингстоуна.
– Вы можете переехать в мой дом в Мейфэре после свадьбы. Там вполне хватит для вас места.
Выражение лица у него сделалось серьезным, и Флер понимала, что он решает в этот момент ее судьбу. Его взор упал на ее губы. Большим пальцем он коснулся ее рта.
– Мне будет позволительно иногда целовать свою жену?
– Друзья это делают, разве не так?
Он мягко прикоснулся губами к ее губам. Этот теплый поцелуй породил некий проблеск внутри ее.
– Когда вы намечаете устроить свадьбу, мисс Монли? Так случилось, что в моем календаре не запланировано никаких светских мероприятий.
Это деньги склонили его к такому решению. Он был бы последним идиотом, если бы не ухватился за неожиданно появившуюся возможность покончить с финансовыми проблемами.
Данте говорил себе это десятки раз, когда обдумывал причину, по которой он принял предложение Флер.
Конечно, женитьба поможет ему выбраться из кризисной ситуации. Но в то же время он вынужден был признать, что предложение Флер затронуло в нем иные, доселе неведомые ему струны. Она доверяла ему. Это было что-то удивительное и ко многому обязывало.
Это совершенно необычное соглашение во многом было просто идеальным. Каждодневное сосуществование едва ли окажется неприятным. У него будет столько же свободы, сколько и раньше, но к тому же появятся деньги. В конечном счете он перестанет зависеть от своей семьи.
Да, в финансовом отношении все складывается очень хорошо.
Лишь единственное облачко омрачало открывшиеся перед ним сияющие горизонты: если Флер оставалась безразличной к мужчинам, то он не был равнодушен к Флер.
Тогда, во дворе, где цыплята сновали возле его ног и он взвешивал все «за» и «против» ее предложения, эта часть договоренности несколько смутила его. Когда он взял ее руку в знак того, что принимает предложение, ему потребовалось определенное усилие воли, чтобы не запечатлеть на ней поцелуй иного рода, чем тот, который она позволила.
Но это пройдет. Когда он вернется к прежнему образу жизни, его влечение к ней быстро исчезнет. Оно редко сохранялось у него долго по отношению к одной женщине.
И хотя все упиралось в ее деньги, она дала понять, что дело не только в них. Поэтому, когда Джулиан Хэмптон, адвокат Дюклерков, приехал в тюрьму, чтобы обсудить условия соглашения, Данте не стал оспаривать сумму в три тысячи в год, хотя в случае нормального брака он получил бы гораздо больше.
Он не моргнув глазом выслушал объяснение Хэмптона, что земли также будут находиться в собственности Флер и она станет использовать их и доход от них так, как сочтет нужным.
Он остался бесстрастным даже тогда, когда Хэмптон сообщил ему, что он может покинуть тюрьму. Адвокат уже поговорил с Томпсоном по просьбе Флер и проинформировал кредитора, что невеста Данте намерена выплатить полностью весьма кругленький долг в пятнадцать тысяч фунтов.
Обговорив в деталях все условия Флер, Хэмптон затем официальным тоном сказал:
– Как консультант вашей семьи я бы предостерег тебя против этого брака. – Он был другом семьи в течение многих лет, но сейчас и голосом, и всем своим поведением показывал, что он исполняет профессиональный долг.
– Условия необычны, но щедры.
– Ты обещаешь согласиться с финансовыми решениями даже в том случае, если они неразумны. Она может промотать все состояние, которое не принадлежит тресту, и у тебя не будет права предотвратить это.
– В таком Случае мы станем жить на доходы от треста. Однако маловероятно, чтобы она промотала все остальное.
Хэмптон встал и подошел к крохотному грязному оконцу камеры. На сей раз Данте заплатил Мег десять пенсов за возможность поговорить без помех. Хэмптон смотрел на захламленный двор, всем своим видом являя воплощение профессиональной ответственности. Вряд ли кто-нибудь мог подумать, что когда-то в детстве они вместе играли, когда Хэмптон приезжал в гости к Верджилу.
– Разумеется, частное соглашение не имеет законной силы. Если ты решишь, что ее действия неразумны, или пожелаешь прервать договоренность по другим причинам, ни один судья ее не поддержит. Я объяснил ей это.
– Думаю, что она уже понимает масштабы риска.
– Да. Это дело твоей чести. Именно так она и сказала. Я предпочел бы, чтобы эти слова были зафиксированы на бумаге. Тогда их можно было бы соответственным образом интерпретировать и оспорить. Если она рассчитывает только на твое благородство, то у тебя нет иной альтернативы, кроме как поступить неблагородно.
Хэмптон обернулся. Его лицо оставалось бесстрастным, взгляд черных глаз был загадочно непроницаем. Впрочем, никогда нельзя было понять, что на самом деле думает Хэмптон. Данте знал, что многие женщины находили его таинственным и романтичным, в то время как мужская часть общества считала его слишком гордым и замкнутым.
– Все-таки я должен предостеречь тебя и по другим причинам. Я навел справки о ней.
– Я не просил тебя об этом. – Данте постарался сдержать раздражение, однако скулы его напряглись.