— Я сказала тебе тогда, что ты можешь снова прийти, когда исправишься, — возразила леди Моберли.
Кейн отступил на несколько шагов и, сделав глубокий вдох, постарался успокоиться. Он ведь пришел сюда не для того, чтобы ссориться с тетушкой. И ради Эстер он должен был сдерживать свой гнев.
А леди Моберли пристально посмотрела на него и спросила:
— Так ты исправился?
— Пока нет, но надеюсь исправиться. Именно поэтому я и пришел к вам, тетя.
— Говори же. Я слушаю тебя.
Кейн несколько секунд молчал, не будучи уверен в том, что может довериться этой даме. Но зачем же он тогда пришел сюда?
Собравшись с духом, маркиз заявил:
— Эстер в Лондоне.
Хозяйка насторожилась.
— А моя сестра тоже здесь? — спросила она.
Кейн покачал головой:
— Думаю, что нет.
Тут тетушка вновь заговорила, и теперь в голосе ее зазвучали родственные интонации.
— Садись же, племянник. Расскажи мне все подробнее.
Она слушала очень внимательно, иногда переспрашивала, чтобы уточнить некоторые детали. Когда же услышала о намерении леди Чейз выдать дочь замуж за мистера Дичфилда, ноздри ее расширились, и стало ясно, что она едва сдерживает гнев.
Мысленно улыбнувшись, Кейн продолжил рассказ, а затем изложил свой план спасения сестры. Тетушка выслушала его и, одобрительно кивнув, заявила:
— Полагаю, ты прав. Знаешь, я всегда подозревала, что Мария… какая-то неуравновешенная. Так вот, теперь я абсолютно уверена в этом. Видишь ли, Кейн, — тетя впервые обратилась к нему по имени, — Мария была гораздо симпатичнее меня, и она сделана лучшую партию, вышла замуж за более богатого человека. Но поверь, я никогда ей не завидовала.
Кейн утвердительно кивнул, но что-то подсказывало ему, что тетя говорит лишь часть правды. Было ясно, что между сестрами существовал какой-то конфликт, смысла которого он не понимал. И вообще, дети старались не обращать внимания на напряженность между взрослыми.
Тетушка, казалось, о чем-то задумалась. Минуту-другую она молчала, потом вдруг резко поднялась на ноги и подошла к шнурку колокольчика. Дернув за него, она заявила:
— Нельзя терять времени. Мы должны немедленно начинать…
— Но с чего начинать? — спросил Кейн.
— С твоей реабилитации, разумеется. Мне нужен Кентиш.
— Кентиш — это ваш дворецкий, верно? Но что же вы, собственно, предлагаете? Я хотел бы узнать это сейчас.
Леди Моберли усмехнулась, потом проговорила:
— Прежде всего мы должны забрать мою племянницу из твоего дома. Ты говоришь, никто не знает, что она здесь? Что ж, очень хорошо. Она должна будет оставаться здесь до тех пор, пока мы не расчистим авгиевы конюшни, в которых ты обретаешься.
— Уверяю вас, мой дом вполне чист. Вы оскорбляете моих слуг, а они…
— Не болтай глупости! — перебила тетя. — Ни один добропорядочный джентльмен не будет жить вместе с теми людьми, которые у тебя сейчас.
Кейн прекрасно знал: тетушка, к сожалению, права. Как бы высоко ни ценил он свою банду проказников, свет никогда не согласится с его взглядами и вкусами.
— Я начну приготовления, чтобы на следующий год вывести Эстер в свет, — продолжала леди Моберли. — Разумеется, счета за наряды я буду направлять тебе. Затем я сделаю несколько визитов. Можешь быть уверен: всевозможные приглашения для тебя последуют незамедлительно. И я надеюсь, ты их примешь. Очень удачно, что как раз сейчас начинается сезон. Ты сможешь сделать выбор из последнего урожая молодых леди, желающих выйти замуж.
— Боюсь, что их семьи не сочтут меня… приемлемым? — усомнился Кейн.
— Богатый маркиз всегда приемлем! — решительно заявила тетушка, энергично взмахнув рукой с аметистом на пальце.
«Хотел бы я обладать ее уверенностью», — подумал Кейн. И вдруг спросил:
— А вы знаете, почему отец выгнал меня из дому? — Он восемь лет боялся задать этот вопрос — и вот наконец решился.
Тетушка пожала плечами:
— Моя сестра рассказывала о каких-то «разносах», которые устраивал этот сумасшедший, за которого она вышла замуж.
Кейн с надеждой взглянул на тетю.
— Вы и в самом деле думаете, что мой отец был сумасшедшим? Я-то полагал, что его все уважали.
— Нет-нет, я никогда не любила и не уважала лорда Чейза, — возразила леди Моберли. — Его ханжеская болтовня выходила за пределы всяких допустимых границ. И я не единственная, кто счел его обращение с тобой просто ужасным. Ты этого не заслужил. А если ты и соблазнил нескольких девушек, то ведь ты не первый и не последний. Такое со многими случается.