— Лейтенант Грольман, обращаю ваше внимание на то, что задание сопряжено с риском, вас могут пристрелить и собственные ваши товарищи, и наши бывшие союзники…
— Я ухожу, — прерывает его генерал. — Желаю вам успеха, лейтенант!
Щелкаю каблуками, выпячиваю грудь, провожаю его «зачарованным» взглядом. После этого ожидаю, что полковник предложит мне снова сесть. Однако ожидаю напрасно.
— Лейтенант Грольман, вы получите документы на имя румынского инженера Василе Келару, сотрудника румынского радиовещания, место работы — радиостанция Бэняса. Получите также гражданский костюм, документы и пропуск на свободный проезд…
Полковник изводит меня своими подозрительными, злыми взглядами.
— Вы вернетесь в Бухарест… откуда приехали…
— Через мост?
— Через мост.
— А меня не подстрелят?
— На мосту — нет! — В этом уточнении звучит доля иронии. — Там только румынский контрольный пункт… Поезжайте по шоссе… Нас интересует все, что вы увидите, начиная с аэропорта Бэняса и заканчивая Триумфальной аркой.
— Скопления войск… — говорю я, пораженный совпадением моих задач. И капитан Деметриад, и немец поручили мне одно и то же. Однако влезаю я некстати, по уставу лейтенант не должен перебивать полковника. Спохватившись, я тут же добавляю: — Прошу вас, извините.
— Вы весьма наблюдательны, лейтенант, — замечает полковник Руди. Улыбка его настолько неприятна, что не предвещает ничего хорошего. — Хотя и утверждаете, что не годитесь для разведывательных заданий.
— Я офицер связи с румынским командованием…
— Знаю… Из Плоешти нам сообщили данные вашего досье.
Молчу. Сейчас лучше всего молчать и слушать. Я спокоен, хотя внутренний голос подсказывает мне, что немец меня посылает на верную смерть.
— Данные, которые вы соберете, представьте по адресу: Каля Викторией, 175. Это двухэтажный дом, внизу — магазин, а на втором этаже — только одна квартира. Ее занимает семья Эрвина Делиуса. Позвоните и, кто бы вам ни открыл, мужчина или женщина, скажете по-румынски, что вы от Зигфрида, хотели бы взглянуть на их коллекцию французских марок конца XIX века. Вам ответят по-немецки: «Простите, я не понимаю, о чем речь». Вы будете настаивать по-немецки: «У меня тоже есть такая коллекция, я хотел бы их сравнить». Это пароль… Мужчина ли, женщина, неважно, они передадут собранную вами информацию куда следует. Я хочу получить ее через два-три часа, не позже. Меня интересует, где конкретно румыны концентрируют свои войска. От Делиуса же получите дальнейшие указания… Вы поняли? Повторите.
Я повторяю дважды, слово в слово, то, что я должен сделать. Моя память его вполне устраивает.
— Важнее всего, лейтенант, чтобы информация была точной и дошла к нам как можно скорее.
— Разрешите, господин полковник… Вы направляете меня на связь с немецкой семьей. Нужно ли понимать это так, что у них есть рация?
— Разберетесь на месте, господин лейтенант! — зло отвечает он, еще раз подтвердив мою мысль, что отправляет меня на это задание только для того, чтобы сделать приятное генералу.
— Каким образом я должен попасть в Бухарест?
— После того как переоденетесь, военная машина подбросит вас до аэропорта, а оттуда пешком доберетесь до моста.
Я задаю этот вопрос не случайно, а с совершенно определенной целью, потому что ни на минуту не перестаю думать о судьбе Георге Браги. Кто знает, куда его немцы швырнули, в какие карцеры и подвалы он попал. Полковник Руди объясняет мою задумчивость по-своему:
— У вас есть другое предложение?
Конечно! Но сразу раскрываться не стоит. Не нужно создавать у него впечатление, что «храбрый немецкий офицер» слишком поверхностен.
— Я думаю… Видите ли… Из Бухареста я приехал на такси.
— Знаю.
Полковник напоминает мне охотника в засаде. Притаился и терпеливо ждет.
— Водитель очень хотел вернуться в Бухарест, к своим… С ним мне, пожалуй, было бы проще проникнуть в город.
Полковник встает — он высок и сухопар. Я слышу, как хрустят у него кости. Не двигаясь с места, он опирается руками о стол и, стоя в такой вот позе, меряет меня явно враждебным взглядом:
— Лейтенант Грольман, ты дурак или прикидываешься?
Такой вульгарности я от него не ожидал. То, что я ему не нравлюсь, было ясно с первой минуты. Но до сих пор в моем поведении не было ничего, что могло бы дать повод для такого взрыва. Мне остается прикусить язык, чтобы не ляпнуть чего-нибудь по глупости.
— Что скажет шофер — об этом ты подумал? От Северного вокзала он выехал в Плоешти с немецким офицером. А теперь тот же самый офицер возвращается в Бухарест, переодетый в гражданское…