Уж это точно. Моя «логика» его слишком нервирует, но все же попробуем.
— Я и не дурак, господин полковник, и не прикидываюсь. Вы меня посылаете на смерть или на задание?..
Делаю паузу, а вдруг он захочет ответить? Нет. Наоборот, ждет, что я скажу дальше.
— Я еще хочу жить, господин полковник.
— Поменьше слов! — прерывает меня немец.
— Хорошо, пусть будет так, как вы говорите: военной машиной до аэропорта Бэняса. А оттуда? Пешком? Это вызовет подозрение. Инженер радиостанции и тащится пешком? А когда я доберусь до семьи Делиуса?
— А почему вы так уверены, что шофер вас не продаст?
— Да потому, что я этого не буду дожидаться. У меня, знаете ли, есть пистолет на тот случай, если он начнет дурака валять. Для начала скажу ему, что еду в Бухарест с заданием для румын. Подкину ему пару сотен на чай.
— Неплохо. — Полковник все же признает мою правоту, но взгляд его остается по-прежнему злым. — Лучше всего отделаться сразу после Триумфальной арки. Пристрелите его… и все тут.
— Конечно, так я и сделаю, — заверяю я полковника, радуясь возможности вытащить Брагу из катавасии, в которую я же его и втянул… по его добровольному желанию, впрочем. — Прошу вас еще об одном… Позвольте мне взять с собой чемодан с мундиром.
Последние мои слова вызывают у полковника улыбку скорее оскорбительную, чем ироническую.
— Господин лейтенант, куда я вас посылаю — на смерть или на задание? — говорит он мне почти что моими словами. — Зачем вам с собой мундир? А что, если румыны вас проверят на мосту? Об этом вы не думаете?
Хотя мысль о том, что скоро я обрету свободу действий, как-то вдохновляет и я держу себя в руках, я все же понимаю: спешить не нужно. Поэтому отвечаю после длительного молчания:
— Господин полковник, мундир понадобится мне тогда, когда немецкие части под командованием генерала Герштенберга будут входить в Бухарест. Я хотел бы отдать им честь как настоящий офицер. А что касается румынского контроля на мосту, то, если мое удостоверение личности будет подтверждаться другими подходящими документами, румыны не станут цепляться к машине… Я-то их знаю… и даже неплохо…
Внезапно оживает связь, и раздается голос командующего немецкой авиацией в Румынии:
— Что слышно, Руди? Грольман начал действовать?
— Он еще у меня, — недовольно отвечает полковник.
— О чем же ты думаешь? Мне нужна информация, Руди… Время не ждет!
— Вас понял, господин генерал, он сейчас же будет отправлен.
Конец разговора. Непонятно, почему полковник капризничает. «Давай, полковник, — подбадриваю я его мысленно, — посылай меня на смерть, но только поскорее».
КРУГ ЗАМЫКАЕТСЯ
Часом позже «бьюик» Георге Браги медленно и тяжело выползает из ворот «Вальдлагеря».
— Бандиты! — шипит сквозь зубы водитель, как только мы выезжаем на шоссе, ведущее в Бухарест.
— Спокойно, старина, — пробую я его утихомирить. — Сейчас около двух… наша война только начинается.
— Конечно, тебе-то что?! Ты меняешь мундиры что королева-мать вечерние платья!
— Скорость-то поубавь пока. Едем помедленней, — учу я его. — Это в наших интересах. Думаю, что до моста за нами будут следить, и я должен знать это наверняка.
Уже темно и в машине, и на шоссе. Лица его я не вижу. Но чувствую, что Брага нервничает. Клокочет. А мне нужно, чтобы он был спокоен. Предлагаю ему облегчить душу.
— Ты во что меня втянул? — сокрушается он.
— Пардон… во что ты сам втянулся! — устанавливаю я истину.
— Вижу, что с тобой-то ничего не случилось. Весел, как пташка.
— А что с тобой было? Чего ты кипятишься?
— Три гитлеровца, — взрывается он, — три, слышишь ли, совали мне пистолеты под ребра, а четвертый меня строгал, как морковку, своими вопросами! Десять раз, чтоб мне провалиться на этом месте, ежели я вру, десять раз я должен был отвечать одно и то же. Откуда я тебя знаю? Где ты меня взял? Почему согласился ехать в Плоешти? За сколько договорились?.. Это же не люди! Кончали и начинали сначала. Пока я не взбеленился… и не начал их крыть… Ага, не шучу… Шофера — это те же извозчики. Слышал, как шпарят?.. А ты что себе думаешь? Дал я им жару… Таких отругать — святое дело. У них воды попросишь — не дадут!
— Так ты пить хочешь?
— Сейчас нет. Ты когда с этим офицером пришел меня забирать, то дали напиться… Вот до чего мы дошли: воды в своем доме просим…