— Слушай, как я тебе говорил, у нас с тобой своя с ними война. И мы должны победить, хотя бы ценой своей жизни… — Я говорю это спокойно, дружески, как своему старому боевому товарищу. — Ты же видишь то, что вижу и я?
— Войска… И по той стороне, и по этой… Артиллерия, гляди…
— Крупнокалиберные зенитки… три. Готовятся к маршу «нах Бухарест».
Это мотоколонна. Грузовики пересчитать я не могу. Жаль. Да, Герштенберг не бросал слов на ветер. Готовятся войти утром в столицу, подавить то, что он определил как заговор.
Мы легко догоняем колонну. Немного позже вдали, справа от шоссе, различаю мачты радиостанции Бэняса, служащим которой я якобы являюсь…
Инженер Василе Келару. Кто знает, сколько немецких шпионов колесили под этим именем по нашим дорогам!
А что там, на этой радиостанции? В чьих она руках? Если мой анализ верен, в этот поворотный момент здание радиостанции оказалось между двух огней. Где сейчас немцы? Где наши?
— Ну-ка, дядя, остановись-ка у аэровокзала.
— Эге, тебе уже моего «бьюика» мало? Хочешь самолет увести?
— Не волнуйся, от меня ты теперь не отделаешься! Я выйду… Ты тоже выходи и стой у машины. Смотри в оба!
Он не успевает ответить, как в его животе раздается громкое голодное урчание.
— Черт подери, что это за сирена? — тут же комментирует он. — У меня тоже началась революция, наверное?
Слава богу, он уже пришел в себя.
— Да брось ты, старик, вернемся мы домой и устроим такой пир!..
Болтовня все это. Я сам не верю в то, что говорю. Шофер, однако, принимает мои слова всерьез, а может, делает вид, потому что сообщает мне, чего бы он хотел сейчас поесть:
— Вырезки в соусе… из чеснока с уксусом… И хорошего винца…
— Ладно, пока до вырезки и винца дело еще не дошло, давай тормози, уже аэропорт.
Он слушается, разворачивает машину и останавливается у створчатых дверей. Два румынских часовых — двойная охрана. Выходим из машины.
— Стой, кто идет?
Тот, что нас окликнул, вооружен автоматом. Идет к нам. Второй выглядит как будто менее грозно, но тоже с нас глаз не спускает.
— Я хотел бы говорить с командором Шандру. Он здесь?
— Кто вы?
У меня с языка чуть не слетает: «Лейтенант Курт Грольман», но я вовремя спохватываюсь:
— Инженер Василе Келару с радиостанции Бэняса.
— Ага… сосед! — радуется часовой.
— Нае, я проверю документы, а ты беги пока кликни командора Шандру.
— Ясно, господин капрал! — рявкает Нае по-строевому и в следующую секунду исчезает в полумраке аэровокзала.
Предъявляю документы. Капрал проверяет их без энтузиазма. И не возвращает их мне. Смотрит на меня уже по-другому, недоверчиво.
— Что у вас там, на радиостанции?
— Ничего нового, — отвечаю я неопределенно.
— Немцы возле вас не крутятся?
— Да пока нет…
Я не обращаю внимания на интерес, проявленный часовым к радиостанции Бэняса. Думаю только о Михае Шандру, хоть бы он поскорее появился.
— Подкрепление подошло?
— Подкрепление?! Зачем оно нам?
Внезапно дверь распахивается, и, к моей огромной радости, из нее выскакивает командор Шандру. Он прерывисто дышит, видно бежал.
— Кто меня спрашивает?
— Честь имею, господин командор, лейтенант Бану!
— Не верьте ему, господин командор! — вмешивается капрал, проверявший документы.
Он направляет на меня автомат. Простое нажатие курка — и капут.
Шлея ему под хвост попала? Смотрю на него в некоторой растерянности.
— Говорит, что с радиостанции, а сам понятия не имеет, что там делается, когда я спросил. А теперь, здрасте-пожалуйте, еще и лейтенант. Вот его документы!
Капрал выпаливает все это на одном дыхании, возбужденный своими логическими открытиями. Командор, конечно, узнает меня и хохочет, безжалостно развеивая напряжение, созданное бдительным капралом. Он берет документы из рук часового и возвращает их мне.
— Я рад, что мы встретились, — вздыхаю я облегченно. — Господин командор, мне нужно срочно позвонить в штаб.
Он дружески обнимает меня за плечи и проводит в большое, освещенное изнутри, но хорошо замаскированное снаружи здание. Вижу группу парашютистов, выстроенных для получения боевого задания.
По дороге командор Шандру рассказывает о событиях на радиостанции: немцы попытались ее захватить, но это им не удалось. Теперь я понимаю, почему мои ответы показались капралу подозрительными.
— День будет трудным, — предупреждает командор.
При виде телефонного аппарата меня охватывает странное чувство: как-то не верится, что сейчас я наберу номер и услышу голос капитана Деметриада…