— Так это вы — лейтенант Грольман, он же инженер Келару?
Отвечаю утвердительно. Делиус делает знак, чтобы я шел за ним. Мы оказываемся в не очень просторной библиотеке. На письменном столе стоит рация.
— Зигфрид уже несколько раз о вас спрашивал. У вас есть для него какие-нибудь сообщения?
Немец говорит со мной грубо. Приглядываюсь к нему получше: он лет на десять старше меня. Блондин с белой кожей. Настоящий ариец.
— Я собрал очень ценную информацию.
Пока у меня нет никаких оснований для беспокойства. Поэтому могу позволить себе смотреть на «боевого товарища» с вызывающим превосходством.
— Диктуйте мне, я буду передавать… Я держу связь с «Вальдлагерем». — Делиус мало-помалу становится все мрачнее, как будто кто-то действует ему на нервы, наступая на невидимый хвост. Он садится за стол к аппарату и надевает наушники.
— Выпьем кофе? — спрашивает Грета как гостеприимная хозяйка, радующаяся гостям.
— Спасибо, если натуральный, то охотно…
— Слушаю вас! — Делиус становится еще более хмурым.
Самое большое удовольствие ему доставило бы отсутствие каких бы то ни было гостей, хоть бы и от Зигфрида. Быстро начинаю диктовать донесение, составленное в духе инструкций капитана Деметриада. Начинаю с аэропорта Бэняса:
— В здании аэровокзала…
Диктую, сочиняю, но слежу, чтобы не переборщить. Одновременно восхищаюсь профессиональным мастерством Делиуса-радиста. Кто знает, сколько гибельной для нашей страны информации прошло по этому каналу! Заканчиваю донесение. Делиус принимает вопрос Зигфрида, спрашивает у меня:
— Вы видели артиллерию на месту?
Я отвечаю, немец передает.
— Артиллерии не видел. Повторяю: на мосту наскоро сделанное нагромождение лодок, собранных на озере… Охраняется молодыми солдатами, птенцы необстрелянные… Никаких следов артиллерии.
— Кто такие вооруженные штатские, что появились на мосту?
Отвечаю:
— Несколько необученных юнцов… Коммунисты, наверное.
Связь закончена. Радист сбрасывает наушники. Поднимается потный, растрепанный. Дюжий парень, на голову выше меня.
— Зигфрид приказывает вам оставаться на месте до новых приказаний.
Пододвигает мне стул и ледяным тоном приглашает сесть. Сажусь. Выходит, оставляя меня одного, но тут же появляется Грета. По комнате распространяется приятный кофейный аромат.
— Вы почувствуете себя лучше, — говорит она. — Это натуральный кофе.
Давненько я не пил такого кофе.
— Вы ехали через город? — спрашивает она, терзаемая какими-то мрачными мыслями. — Почта, телеграф — все занято румынами… Я слышала, что они атаковали казармы. Как вы думаете, есть какой-нибудь выход?
— Грета! — слышится укоризненный голос мужа из соседней комнаты. — Я тебе уже столько раз говорил, что мы не должны терять голову!
Однако ее голубые глаза, полные слез, умоляют меня ответить.
— Как же мне не беспокоиться?.. Вы знаете, что телефонная связь с посольством прервана?
Вздыхаю. Делаю вид, что и я страдаю, что мне тоже тяжело думать об этом, хотя для меня эти новости приятны.
— Мне сообщили, что во дворе нашего посольства начали собираться немецкие семьи, — говорит она, нервно стискивая руки. — Я там была. Боже, сколько народу!
Потягиваю кофе… Когда до меня доходит смысл ее слов, я недоуменно поднимаю на нее глаза:
— Что-что? Собираются? Зачем?
— Боятся… Чтобы на всякий случай быть под дипломатической защитой.
— Ну и глупо!.. В семь или восемь утра генерал Герштенберг наведет порядок в Бухаресте, и будет тихо, — категорически заявляю я. — Ваш муж совершенно прав, мы не должны терять голову… Паника только помешает нам.
— Но русские прорвали фронт!.. — со стоном восклицает Грета.
Я продолжаю выполнять свой «долг» утешителя:
— Я не говорю, что будет легко, но мы их остановим… А уж здесь, на мосту, победа будет за нами.
Грета Делиус отводит безнадежный взгляд в сторону. Меня-то в общем мало волнует, верит она мне или нет. На ее месте я бы размышлял примерно так же. Она бормочет:
— Если бы вы видели, что творится в саду при посольстве!
Аппарат на столе начинает трещать. Грета живо бросается к нему и кричит мужу:
— Не беспокойся, Иоганн, я отвечу!
Интересно, чем же это Иоганн там занят? И нет ли у меня повода для беспокойства? Отблеск аппарата заполняет всю комнату. Я продолжаю медленно потягивать остатки кофе, глоток за глотком, и постепенно начинаю терять чувство реальности, как будто некая сила, забавляясь, забросила меня совсем в другой мир, а немка Грета, которая так уверенно работает на аппарате ключом, — всего лишь иллюзия… призрак, который разговаривает с кем-то из другого мира и пишет, пишет что-то бесконечное в своем блокноте… Но голос немки очень скоро возвращает меня к реальности.