— Зигфрид спрашивает, — сообщает она, — что вы сделали с водителем и с машиной?
Отвечаю с места, невозмутимо и убедительно:
— Я его ликвидировал, как мне приказали… Неподалеку от Триумфальной арки…
Голубые глаза радистки внезапно расширяются, озаренные каким-то светом, скорее восхищения, чем страха.
— Он румын, да? — раздается из-за стены баритон Делиуса. — И правильно сделали!
Грета снова садится за аппарат и, не поднимая на меня глаз, сообщает, к моему удивлению:
— Напрасно, считает Зигфрид. Он спрашивает вас, за какое время вы могли бы вернуться к мосту.
Смотрю на часы… 14.15.
— Пешком — не меньше чем за полчаса.
Привлеченный моим диалогом с «Вальдлагерем», Иоганн Делиус входит в комнату. Он уже переоделся в костюм пепельного цвета, а поскольку костюм основательно измят, осанистая фигура Делиуса выглядит не так эффектно.
— Иоганн, Зигфрид хочет с тобой говорить.
Для него это приглашение явно неожиданно. Он колеблется, не ожидая, по-видимому, ничего приятного для себя, но подчиняется приказу. Грета отодвигается, взгляд ее неотрывно следит за большой и сильной рукой мужа, выбивающей ключом сигналы. Я понимаю морзянку на слух и умею передавать, но как использовать свои знания в этом случае, не представляю.
Делиус передает, потом принимает.
Я уже покончил с кофе. Закуриваю сигарету и только потом спохватываюсь, что, как болван, не спросил разрешения хозяев. Внезапно мне вспоминается шофер, старина Брага. Стало быть, я его «убрал» возле Триумфальной арки. Что-то сейчас поделывает моя «несчастная жертва»? Можно быть уверенным, что терпеливо ждет меня где-нибудь в кустах кладбища…
Внезапно воцаряется молчание. Супруги Делиус застывают, как монументы, при аппарате, связывающем их с внешним миром. Я безмятежно покуриваю и думаю, как было бы хорошо, если бы эта тишина длилась бесконечно. Во всяком случае, я жду и не двигаюсь. Так оно, наверное, лучше. Драматический голос Иоганна Делиуса нарушает тишину:
— Генерал Герштенберг (Я с готовностью вскакиваю на ноги от избытка уважения.) лично вас благодарит (Да, это хорошо, что я догадался вскочить — жест красивый и уместный.) и приказывает нам (Не ослышался ли я?) взять в гараже машину и вместе с вами доехать до насыпи моста Констанца, чтобы еще раз проверить, не появилась ли у румын на мосту артиллерия…
Я улавливаю, как супруги обмениваются взглядами. Ясно, приказ Герштенберга не устраивает Делиуса, поскольку вырывает его из комнатного уюта, а фрау Грету, если не ошибаюсь, просто пугает. Неестественная бледность разливается по ее красивому лицу. Эх, надоумил меня черт «убрать» старину Брагу! «Вальдлагерь» ждет от нас оперативности. Быстро туда и обратно. Приказ должен быть выполнен, и притом срочно. Сомневаться не приходится: Герштенберг решил двинуть свою колонну на Бухарест, чтобы «навести в городе порядок».
— Поехали! — приказываю я, взглянув на часы.
Делиус выходит в другую комнату, жена за ним. Естественно, закрывают дверь. Нравится мне или нет, но я посторонний в их квартире… Впрочем, можно было ожидать, что прежде, чем расстаться, они что-нибудь скажут друг другу… Да, чего только не случится с человеком в такую ночь, как эта!
Итак, я снова буду на улице, буду выполнять задание, но на этот раз без старины Браги. Заметит ли сержант Дума, что я выехал в другой машине? Что он предпримет? Ринется за нами? Останется на месте? Как я выпутаюсь из этой передряги? Как установить связь с капитаном Деметриадом? В голове ни единой мысли — одни вопросы. Может, в машине рядом с Делиусом меня осенит нужная мысль.
Наконец радист появляется. Теперь он уже в поношенных длинных брюках. Поверх майки надета клетчатая рубашка с короткими рукавами, тоже не новая. Человек из толпы, Бросаю взгляд на Грету: лицо у нее такое, будто она вот-вот упадет в обморок. Я ее понимаю: у нее, конечно, есть основания опасаться за судьбу мужа в результате этой ночной эскапады, организованной лично Герштенбергом.
Делиус целует жену в бледный лоб, обнимает и заверяет, что мы постараемся вернуться как можно скорее. Она как онемела.