Причина его звонка, несомненно, была другая. Будучи подозрительным, он, вероятно, хотел проверить, не ушла ли она из дому. У нее пропало всякое желание идти к Элизабете. А что, если Андро действительно что-то узнал и теперь пытается выследить ее? От этой мысли ей стало не по себе. Она отрешенно огляделась вокруг и подумала, что, прежде чем Андро узнает правду, надо будет собрать вещи в чемодан, с которым она когда-то вошла в этот дом.
Она испуганно вздрогнула, услышав звонок в дверь, и пошла открывать. Увидев на пороге Дани, она от неожиданности отступила:
— Ты?
Дани воспользовался ее замешательством и, не дожидаясь разрешения, прошел в столовую.
— Я… Да… меня послала Зизи… Она сказала, что ты одна. — На нем был широкий плащ, перетянутый в талии широким поясом. — Твой муж уехал в Крайову… Видишь, мне все известно.
Родика не успела прийти в себя, как очутилась в его крепких объятиях. Она не смогла уклониться от поцелуя.
— Оставь меня! — безвольно отбивалась она.
Дани отпустил ее и, вызывающе оглядев, вроде бы в шутку приказал:
— Одевайся! Я пришел за тобой.
— Ты не должен был приходить сюда! — сердито запротестовала она. — Прошу тебя, уходи… Пойми меня…
Он сделал несколько шагов по комнате, осмотрел стены, потолок, а потом, будто не расслышав ее слов, сказал:
— Без тебя я не уйду…
— Нас могут увидеть соседи.
— Не будь дурочкой, одевайся — и пошли!
Желая как можно быстрее выпроводить его, Родика согласилась:
— Видишь, я одеваюсь… Но прошу тебя: оставь меня одну.
Дани посмотрел на нее недоверчиво:
— Ты меня не обманешь?
— Я выйду, — пообещала она.
— Учти, жду тебя около кафе. Сколько тебе понадобится?
— Не более двадцати минут.
Дани взглянул на часы, подошел к ней, взял за подбородок и в шутку пригрозил:
— Если через двадцать минут не спустишься, вернусь и устрою такой тарарам, только держись. Сбегутся соседи и домовый комитет.
Родика проводила его взглядом. Он едва вмещался в дверь и, если бы захотел, мог бы сделать с Родикой все что угодно. Констатация этого факта заставила ее подойти к шифоньеру и произвести осмотр своих платьев. К счастью, их оказалось не так уж много, иначе на сборы ей потребовалось бы, несомненно, больше двадцати минут.
Я проследил за Белым Пилоном, как мне было приказано. Он сошел в Крайове. С вокзала доехал на автобусе до ворот казармы, где предъявил документы, а потом беседовал с дежурным офицером. Оттуда он вернулся в город, в Дом офицеров, где есть общежитие. Далее я не знал, как поступить. Все же решил переночевать в гостинице «Минерва». В холле я заметил много офицеров высокого ранга и понял, что они прибыли из Бухареста. На рассвете меня разбудил шум моторов. Я подошел к окну и заметил три военных газика с офицерами, которых встретил накануне. Я быстро оделся и прошел к казарме, куда приходил Белый Пилон. Когда я туда добрался, из ворот уже выезжали военные грузовики с экипированными солдатами. Значит, в этой зоне будут проводиться учения. Думаю, это и было целью приезда Белого Пилона. Вечером того же дня я вернулся в Бухарест.
Я разыскал Элизабет Китару. После отбытия наказания — три года за пособничество — она уехала в село Мэрэчинени, уезд Вранча. В настоящее время находится в Бухарестской онкологической клинике с диагнозом: рак матки. Не уверен, осмелюсь ли поехать в клинику, чтобы поговорить с ней, ведь я веду частное расследование. Постараюсь предварительно переговорить с ее лечащим врачом. От результатов этой беседы и будет зависеть мое решение.
— Прежде всего хочу поблагодарить вас за то, что согласились побеседовать со мной и ответить на ряд вопросов.
— Я чувствую себя очень виноватой перед Родикой и, наверное, умру с этим чувством. Нет, нет, не пытайтесь меня утешать. Я знаю, что дни мои сочтены. Это — настоящая расплата за все, а не та, которая была записана в приговоре военного трибунала. Спрашивайте. Обещаю, что постараюсь ответить на все ваши вопросы.
— Вы не можете вспомнить, при каких обстоятельствах познакомились с Флорином Петраном? Или у вас были причины, чтобы не сообщать об этом следователю?