— Ну что ж, уважаемый, это тоже своего рода эпилог.
— Правда, немного грустный для такого веселого парня, — пошутил Лучиан. — И представь себе, я и Лия будем у него посажеными отцом и матерью…
Фрунзэ с деланной грустью утвердительно кивнул:
— Как говорят, спаси меня от друзей…
Панаит считал, что в разведке и контрразведке — впрочем, как и в литературе — излишняя сентиментальность ни к чему, поэтому разговор между писателем и его сотрудниками начал раздражать полковника.
— Ребята, давайте поможем товарищу Каре подвести дом под крышу! — предложил он. — Наилучшим методом у нас считается метод вопросов и ответов, так что…
— Очень хорошо, — обрадовался Кара, — очень хорошо…
Он взял со стола свою записную книжку, с которой никогда не расставался, открыл ее на той странице, где у него было подготовлено несколько вопросов.
Майор Лучиан предвосхитил его вопросы и веселым тоном проговорил:
— Могу поклясться, что первый вопрос будет примерно таким: «Кто были те двое, что ворвались на виллу Петрана в Чернике?»
— Значит, это первый вопрос? — уточнил Панаит. — Тогда я воспользуюсь правом старшего по званию и отвечу первым.
Кара сидел, заложив ногу за ногу, с открытым блокнотом на коленях и шариковой авторучкой в руке.
— Я готов, — произнес он.
— Первым в комнату ворвался майор Лучиан… Затем появился Фрунзэ. Он немного задержался, чтобы прихватить по пути Войняга.
— Значит, Войняг сидел в машине рядом с Андроником?
— Да, — подтвердил Панаит. — Артур Павелеску был за рулем, Войняг, он же «капитан госбезопасности» Валер Дину, устроился на заднем сиденье… Вскоре появился приглашенный нами прокурор Варлам… В ту же ночь на вилле произвели обыск. Из документов дела видно, что были обнаружены бесспорные улики — от пленок и фотоснимков, сделанных Андроником, до огнестрельного оружия.
Кара поднял руку с зажатой в ней авторучкой:
— Я хотел бы получить ответ на главный вопрос: как случилось, что вы заинтересовались фоторепортером Гаврилом Андроником и каким образом вышли на акцию военного шпионажа?
Панаит предоставил слово майору Лучиану, который сразу посерьезнел:
— Органы нашей контрразведки двумя путями вышли на группу, руководимую Флорином Петраном. Один из этих путей подсказал нам сам Гаврил Андроник. Вы, вероятно, помните, что, обнаружив засвечивание пленок, полковник Петре Иоанид предпринял очень верные шаги: он приказал произвести техническую проверку не только аппарата, о котором шла речь, но и всех имеющихся в лаборатории фотоаппаратов. И не потому, что у него возникли какие-то подозрения, а потому, что не хотел иметь новые неприятности и сюрпризы. Таким образом, когда во второй раз обнаружили засвечивание пленок, а было известно, что на учения Андроник выехал с двумя исправными фотоаппаратами, проверенными незадолго до этого, этот факт шокировал и заставил полковника серьезно задуматься.
Полковник Петре Иоанид доложил о случившемся в отдел контрразведки. Сразу начались проверки, и в результате была раскрыта не только драма Андроника, но и деятельность группы Флорина Петрана.
Кара опять поднял руку и спросил:
— Следовательно, вы не спускали глаз с Андроника?
— Но и с его бывшей жены, — вставил Фрунзэ, вертя меж пальцев сигарету, которую никак не мог прикурить.
— На наших глазах ему подменили чемодан, — продолжал Лучиан. — На наших глазах Войняг проник в квартиру Андроника и устроил там «фотовыставку»…
— Понятно… Это был первый путь. А второй? Объясните, как вы добрались до группы Флорина Петрана.
Полковник Панаит счел нужным вмешаться:
— Второй путь — это Ники Удиштяну. В конце концов он явился к полковнику Бэдою. Его поведение, его суждения удивили нас… Но хочу заметить, что он не попал бы во всю эту историю, если бы внимательнее всмотрелся в предъявленное ему «капитаном Валером Дину» удостоверение.
— В тот вечер, когда произвели обыск, был задержан и Гаврил Андроник?
Полковник Панаит предоставил слово Фрунзэ.
— Нет. Зачем было его задерживать? Он присутствовал при обыске в качестве понятого, а потом дал нам необходимые показания…
— Андроник был честным человеком?
Полковник Панаит провел ладонью по редким седым волосам и грустно улыбнулся.
— По-моему, он был честным человеком, но очень несчастным в личной жизни.
— Если он был честным человеком, то почему его не предупредили заблаговременно? Почему не предостерегли? — задал писатель следующий вопрос, и в помещении повисла тяжелая тишина.