Тишину нарушил вздох, а затем спокойный голос полковника Панаита:
— Вопрос, достойный писателя. Наша работа такова, что не всегда мы имеем возможность предупредить человека, попавшего в поле зрения органов госбезопасности. Органам госбезопасности необходимо прежде всего составить объективное мнение о событиях… С Родикой мы разобрались быстро. Удиштяну помог нам выяснить обстоятельства, которые привели ее в руки иностранной разведки… Но у нас еще не было точных данных об Андронике. Только в тот вечер, в поезде, а затем у него в квартире мы убедились, что его собираются шантажировать. Так вот, в ту ночь события развивались с головокружительной быстротой. Сейчас я раскрою наши намерения. Сделав определенные выводы, мы хотели предложить Андронику принять участие в нашей игре… Но, как я уже сказал, события приняли неожиданный поворот. Мы не знали, как отреагирует Андроник на шантаж, но понимали, что его жизнь в опасности, и потому приняли решение совершить налет на виллу и таким образом поставить точку. Вы поняли, перед какой дилеммой мы оказались?
Корнелиу Кара заверил, что все очень хорошо понял, и задал следующий вопрос:
— Где находилась Родика Трандафир в ту ночь, когда был произведен обыск на вилле Флорина Петрана?
— На вилле, в одной из трех комнат первого этажа, — ответил Фрунзэ.
— Следовательно, ее телефонный разговор с мужем состоялся в стенах одного и того же дома.
Фрунзэ разъяснил:
— Да. У них было установлено два номера телефона. Каким образом им это удалось — другой вопрос. Через некоторое время супруги Андроник встретились лицом к лицу… У нас имелся ордер на арест одного из них…
— Гаврил Андроник покончил жизнь самоубийством… Что именно, по вашему мнению, толкнуло его на это?
На этот вопрос решил ответить Лучиан:
— В силу сложившихся обстоятельств он узнал о супружеской неверности своей жены. Изучая документы дела, он наткнулся на фотографии, послужившие основой для шантажа Родики. Если вы хотите выяснить для себя этот вопрос досконально и если у вас есть какие-либо сомнения, можете познакомиться с оставленным Андроником письмом, которое вместе с заключением о его смерти хранится в архиве городской прокуратуры Бухареста.
— Последний вопрос, — предупредил Корнелиу Кара, глядя на полковника Панаита. — Вы не можете организовать мне встречу с Ники Удиштяну?
Полковник с деланным недоумением пожал плечами:
— Ники Удиштяну? Я ничего не слышал о нем… Ребята, кто-нибудь из вас слышал о Ники Удиштяну?
— Если так, — проговорил Кара, — то и я торжественно заявляю, что ничего не слышал о нем, и, таким образом, оставляю книгу без эпилога. Хорошо?
Все четверо рассмеялись.
ОТВАЖНЫЙ
Повесть
СТРАННОЕ ЗАДАНИЕ
По средам у нас всегда бывает «административка», а после обеда — свободное время. Я как раз собрался идти домой, как вдруг меня вызывают к капитану Пану Деметриаду, моему начальнику. Только этого и не хватало мне для полного счастья. Сейчас без четверти четыре. В половине пятого я уже мог бы добраться до дому, бухнуться в чистую постель — и спать, спать, спать, как умеют спать только солдаты в перерыве между боями…
— По вашему приказанию прибыл! — докладываю я, оставаясь у двери.
Капитан стоит возле раскрытого окна и в задумчивости курит. Он бросает на меня короткий взгляд, давая понять таким образом, что заметил мое появление, потом поворачивается к окну, смотрит в сад, окружающий штаб столичного гарнизона. Уж не знаю, что такое он видит там, сквозь кусты сирени, иссушенные летним зноем. Мое дело — ждать. Я и жду, восхищаясь внешним видом своего начальника: фигура атлета, легкий летний костюм сидит на нем безукоризненно.
Бросаю взгляд на ручные часы: время идет. Выразительно покашливаю. Никакого эффекта. Капитан застыл у окна и знай себе покуривает, будто и не слышит. Делать нечего, жду — выбора нет. На сильных плечах этого офицера, что так спокойно курит у окна, лежит ответственность за работу всего второго отдела — военной разведки и контрразведки Бухареста. И это в военное время, когда наше прекрасное здание на шоссе Киселева окружено многочисленными германскими представительствами и даже гестапо поблизости! Да, союзники держат нас под неусыпным надзором и ведут за нами тщательное наблюдение — уж нам-то об этом известно. Впрочем, мы тоже не дураки и не спускаем с них глаз ни днем ни ночью.
Наконец капитан Деметриад выходит из оцепенения, поворачивается ко мне и, прежде чем начать разговор, стряхивает пепел с сигареты в хрустальную пепельницу.