— Давайте начистоту: или вы отказываетесь от ваших продажных вожаков и личным примером докажете свою преданность Советской власти — тогда мы примем вас к себе в партию, или у нас с вами все кончено. В прятки играть больше не будем, шабаш!
Многим нравилась эта прямота и откровенность. Другие считали, что он слишком крут и даже забирает «вправо», хочет ввести старый режим. Эти другие страшно боялись дисциплины и путали ее со старым режимом. Всякий порядок, всякую дисциплину, всякое требование службы они немедленно сводили к старому режиму, к контрреволюции. Эти люди считали себя архиреволюционерами, а на самом деле были просто демагогами и разгильдяями. При малейших трудностях они впадали в уныние и готовы были сложить оружие перед врагом. Они называли себя «левыми» коммунистами, а на самом деле недалеко уходили в своих действиях от левых эсеров, которые старались предательски воткнуть нож в спину рабочему классу.
Представителем таких «левых» коммунистов у нас был некто Степкин, присланный в полк агитатором из политотдела армии. За его демагогию «горцы» называли его не агитатором, а провокатором. Бойцы говорили:
— За что он будет нас агитировать? За Советскую власть? Так мы и дом оставили потому, что за Советскую власть пошли биться добровольно.
Услышав как-то, что его прозвали провокатором, Степкин страшно возмутился и настрочил немедленно донесение, в котором постарался изобразить «горцев» чуть ли не самыми отъявленными контрреволюционерами, а потом вскоре исчез из полка, и мы его больше не видели.
Горный полк в основном состоял из добровольцев, и поэтому в нем царил дух высокой революционной сознательности. Один из примеров этого — товарищеские суды, которые сыграли большую роль в укреплении дисциплины и порядка в полку. Это важное и ответственное дело было начато еще в июле месяце, в период формирования полка, по инициативе бойцов 4-й роты, состоявшей преимущественно из белорецких рабочих. В протоколе общего собрания бойцов 4-й роты от 6 июля 1918 года записано:
«Избрать товарищеский суд, который необходим для товарищеской дисциплины».
В состав товарищеского суда 4-й роты вошли: командир взвода Савельев Андрей Павлович, красноармеец Веденеев Парфен и боец взвода интернационалистов Стругаш Франц.
Командование полка поддержало это ценное начинание 4-й роты, и 1 августа был издан приказ № 13, в котором по примеру 4-й роты рекомендовалось создавать товарищеские суды во всех подразделениях. Уже 3 августа постановление об избрании ротного товарищеского суда выносят красноармейцы 2-й роты. 5 августа выборы проходят в 1-й роте, а лозже товарищеские суды были избраны во всех подразделениях.
Эти суды сыграли большую роль в борьбе с нарушителями дисциплины и порядка. Так, 16 октября Черноисточинская рота, недавно влившаяся в наш полк, по рекомендации ротного суда единогласно постановила:
«Красноармейца Ивана Корнилова за неправильные его поступки откомандировать в какую-либо другую часть».
В другую часть мы переводить никого не собирались, а перевели его в 5-ю роту, в ту самую, которая была создана из «невольных героев», и там он быстро исправился.
В октябре начинают организовываться партийные ячейки в подразделениях полка. 20 октября ячейка организовалась в 9-й роте и в батарее Спиридонова, а позднее и в других подразделениях.
Так постепенно укреплялся наш полк не только в боевом, но и в политическом отношении. Эсеры, имевшиеся у нас в полку и пытавшиеся вначале руководить жизнью полка, незаметно сошли с арены. Последний из них, кажется, Березин П. Н. перебежал под Алапаевском к белым и, желая напакостить нам, увел с собой целую заставу, начальником которой он был.
Время шло. Наступили холода. Приближалась первая годовщина Великой Октябрьской революции. С продовольствием в частях нашей дивизии было плохо: полфунта хлеба, и то не каждый день. К празднику бойцы ждали еще что-нибудь, кроме селедки, которая в это время была основным продуктом питания.
Утром 7 ноября белые решили испортить нам праздник и открыли беглый артиллерийский огонь, длившийся около получаса. Но пойти в атаку они не решились и ограничились только обстрелом. Как говорится, худа без добра не бывает: во время этого обстрела было убито две лошади, и «горцы», быстро освежевав их, поделили конину по ротным кухням и справили праздничный обед.
В этот день ждали белого хлеба и папирос. Табак и папиросы были привезены, но хлеба не прислали, однако «горцы» не унывали:
— Был бы табак, проживем и так, — шутили они, закуривая полученные папиросы.