Почему он это сделал?
Сэм понял причину уже в другом воспоминании, которое началось с долгого, нескончаемого бега. Отец бежал, а на плече как будто тюк держал. Но это был не тюк. Это была женщина. Очень красивая женщина. Когда отец останавливался, чтобы выпить воды из бурдюка, на другом плече женщина пыталась что-то ему сказать (звука в воспоминаниях не было), но тот только отрицательно мотал головой, оглядывался назад. И снова бег.
Любовь творит со всеми разумными чудеса или приводит в безумство или глупость и заставляет делать невозможное.
Видимо, с отцом Сэма случилось все, вместе взятое.
Сэм увидел ночи в горах Змеиного языка, уже в землях орчей по ту сторону от Бамбатура.
Он видел, как отец строит дом. Видел, как он кричит на женщину, правда, слов не разобрал, даже умоляет ее. Но видно, как она остается непреклонна. Видит мать, Солну. Да, это его мама, уже с большим животом. Она уже не двигается, так как живот просто огромен, а постоянно лежит на кровати. Лишь изредка, обладающий огромной силой отец выносит ее на улицу подышать свежим воздухом.
И он увидел свое рождение.
В доме только мать, отец и больше никого. Ни повитух, ни целителей. Никого.
И, видя свое рождение, он узнал, как появился на свет. Когда оба родителя поняли, что Сэм не может родиться нормально, между ними произошел разговор. Сэм, как и раньше ничего не понял из сказанного, но даже в немой мимике становилось ясно, к чему пришли дорогие его сердцу существа. Но все же отец замешкался, и тогда мама…
Как она смогла это сделать, даже в воспоминаниях затуманилось, скрылось. Может, от слез? Хотя Сэм никогда не видел, как плачет отец, да и смотрел он на все не его глазами. Но она не просто вскрыла, она разорвала свой живот. И вот тогда Сэм увидел себя, забыв на мгновение обо всем на свете.
И в самом деле огромный. Глотнув воздуха, он уже хныкал. И Сэм упустил часть воспоминаний. А отец уже плакал, уткнувшись в грудь матери. Она была мертва.
Потом еще что-то проносилось перед внутренним взором Сэма, но старался помнить в тот момент только одно – улыбающееся лицо матери и рыдающего на ее груди отца.
Дальше он помнил смутно. Прибыл отряд, поднятый по тревоге. Сэм им что-то говорил, видимо, рассказал, что и как произошло. И вроде сказал, что уходит из этого места или что-то в этом духе. Но так как он не служил нигде, то его не стали держать. Честно говоря, он просто не помнил, что было на самом деле. Но он ушел с телом отца на руках?
А потом…
Без сознания внешнего, но заполненный потоком внутренних воспоминаний, Сэм провалялся пять дней. Очнулся в какой-то пещере, совершенно не понимая, как сюда пришел, хотя вспомнил, что часто бывал здесь с отцом, прячась от непогоды.
А очнувшись и приведя в себя в порядок, с удивлением увидел тело отца, уложенное и уже обмотанное похоронной тканью. Где, когда и как он это сделал, так до сих пор не понял и не узнал. Осталось только похоронить. Костер зажигать не стал, просто сбросил тело в какую-то расщелину, в которой где-то далеко внизу сиял красный огонек. Как говорил отец: «Это, сын, «глаз преисподней», из которого мы пришли и в который уйдем». Правда, показывал отец этот глаз в другом месте, но, видимо, так уж суждено, что этот глаз везде преследует орчей.
А похоронив отца, решил отправиться к цивилизации. Отец всегда говорил, если появится возможность, идти на север к людям. И добавлял: «только в Мальвинор не суйся, пока мир не посмотришь и не поймешь, нужен ли ты ему».
Вот появилась возможность. Здесь-то его уже ничего не держит. И Сэм отправился в путь.
Сначала в Ахен, городок в ста верстах от сгоревшего жилища, где они с отцом камень-лонг продавали и где были знакомые, способные помочь. Как раз в октябре пришел ко Дню Основания, так что и Арку Благородства сразу прошел, чтобы больше о ней не думать.
Перед этим, правда, выправил документы, так называемый «ярлык души», некая дощечка, личность твою удостоверяющая. Правда, пока день рождения не выбрал. Никто не спросил, а он и не подумал.
И понял, что его обманули на пару дукатов. Не велика сумма, но важен принцип. Честность ведь должна быть во всем! Да и обманули, но ведь все сделали!
Правда, и он кое-что сделал в ответ.
Когда писарь, его обманувший, мимо проходил, он его легонько так кулаком по затылку стукнул. Рука-лапа из тени выскользнула и в тени скрылась. А писарь с закатившимися глазами на деревянный настил рухнул. Неделю Сэм в Ахене прожил, чтобы писаря посмотреть.
Увидел. Но это уже был не человек. Дурачок. Слюни пускающий и под себя делающий. Сэму вдруг стало страшно за себя, за свои поступки, а писаря жалко. Ведь человек не со зла это совершил, обманул, но так ведь все делают. Оставил немного денег, почти все, что у него было – двадцать семь дукатов. И дал себе зарок – так больше не поступать, только если прижмет сильно. Или если уж полный негодяй попадется.