кустарникам, девушкам или мхам, я теперь, может быть, от всего
свободна, чуши прекрасной своей никому не дам, чаши прекрасной
своей со своим крюшоном, свои нейролептики и колокольчик глухой,
а могли бы мы встретиться где-то во времени оном, и была бы я
максимум только твоей снохой, и сидели бы мы за столом и читали
Делиля, и, отчизну свою без труда в сорок дней полюбив (остается
ее нам теперь вот зеленая миля, корешок восприятия, солнечный
Маунтолив). Можешь теперь оглядываться, каждый раз узнавать,
внове все эти изгибы печени, перечницы в руках, или вот мне не
откажут в еде и крове, и уголки загибаются в уголках. Или вот мне не
откажут во мне лишней, или оставят себя обихаживать, контур свой
каждый день проявлять твоей лавровишней, чтобы опять казаться
себе живой.
Она сказала: «Все вас знают, а мне вас видеть не приходилось,
а мне такого за жизнь наснилось, что вам и не рассказать, а мне
такого наобещалось, а мне такого не обломилось, как не завидовать
аккуратно, словно бездомный тать». Она сказала: «Ну, все вас знают,
а мне, по правде, неинтересным всегда казалось таким вот парнем с
походкою волевой родиться, может быть, это зависть и вам всё это
должно быть лестно, но в роде своем я и так прелестна и выдана с
головой». Она сказала: «Все вас знают, а мне вас знать и не нужно,
право, никто не спросит меня: «Куда вы», когда я иду домой, а мне
там нужно скучать о важном, потом дописать кой-какие главы, и
наши лужи без переправы, и пряничный домик мой». Она сказала:
«Да, я чудачка, и это, в общем, для вас задачка, которую, если б не
лень родная, сподобились разгадать. Но вам за это никто не платит,
а мне писать надоело, хватит, пусть кто-то душу твою лохматит –
такая вот благодать».
58
В английском языке нет грамматической категории рода,
59
табличек
«Не сорить на газонах» и «Догмы 65», во рту закипает олово, в воде
растворилась сода, и всё, что еще не выпито, пора отнести в печать.
В волшебных картинках сердце Богоматери Ченстохова раскрашено
алым фломастером, чтоб доходчивей объяснить, что всё, что здесь
интересного, уже для тебя не ново, а всё, что ново, какое-то… но
тянется эта нить туда, где всё настоящее. Принимали вы на ночь
что-то, чтобы сны не снились бездомные, совсем никто не достал?
Нет Европы и Азии, и парового флота, и букваря с березками, и
опустел пенал. Светят в глаза фонариком эти придонные рыбы;
«Как бы чего не вышло», - каждый себе твердит, или придешь
на Васильевский, или внутри Карибы, волос твоей Алёнушки из
шаурмы. Аппетит – это физиологическая реакция на особо сдобную
массу, расползающуюся медленно по Кольцевой, заменяя собой
кровь, почву и расу. Нет, слишком много вы приняли, и как до сих
пор живой. Столько лет разговариваешь дольником – не пообвыкся,
что ли, к мятным улыбкам в комисcионках еще не привык. Человек
не оценит ничтожность собственной доли участия в рисках, ну
вырван его язык, ну лежит под стеклом в качестве яркого экспоната,