в руку глядят и видят такое нечто,
что хорошо бы просто свинтить по черным нашим ходам,
в кротовые норы веря,
но никуда ни шагу теперь отсюда,
мы не отпустим тебя, разве уж не ясно.
У меня есть талант говорить, немота беспечна,
плотность строительства
выбранной перспективы, жадность грешить на своё ЖКХ, но ЖЭКи
тоже стремительно плотность свою теряют, речь обладает составами
марципана и холодца, потому никогда как прежде, ты мне теперь,
набор прописных историй.
90
Читаю стихи Прилепина и вспоминаю редкие минуты счастья,
когда ты не отнимал свою руку ввиду фотографов с зеркалками,
карельских писателей и неизвестных друзей.
91
Мой дракончик очень любит тыкву, скоро он вырастет,
давай играть вместе, в это время суток струит прохладу эфир,
люди сидят в караоке, песню про младшего лейтенанта
вспомнить пытаются и оградить припевом всю территорию
ближе к заливу. Слышишь, как трепыхается под нейлоновой курткой
размера S мысль, что всё бесполезно
и лучше читать в номере Бегбедера,
никто не держит тебя за руку, не держит тебя здесь,
не держит тебя нигде,
хотели умереть за свободу – не догадались жить,
простые сложные вещи,
слова из разряда «Глупая, я всё помню», стыдное, словно щекотка
в общественном месте, чувство причастности к разным свершеньям
великим, нет, ничего ты не помнишь, а так бы хотелось,
чтобы осталось на память об этом хоть что-то,
тексту подобное, но несомненно прекрасней и целомудренней,
и для соседей незримо, так бы хотелось, но чувство из плоти и крови
слово на слово нанизывать долго велит.
Говорит – простота хуже воровства,
хуже мошенничества с кредитными карточками,
хуже издания собрания сочинений,
хуже написания безметафорных верлибров,
поэтому лучше выбери другой способ существования,
отличный от предыдущих,
реже собирайся с мыслями, ешь чернику,
обещай всё, но ничего не используй
для крупных планов, соседствуй с классиками, если совсем уж худо,
проживай чужие истории, каждый вечер по одной, по второй,
по третьей,
они напишут тебя – здесь никто не спорит,
устранят несоответствие между тобой
и сыром, вороне как-то раз принесли посылку,
спой, моя деточка, что-нибудь
из Вивальди, и не стыдись раскладки клавиатуры,
вообще ничего не стыдись –
всё проходит мимо, всё проходит дальше и дальше, туда, где скоро,
где почти уже, где совсем одинокий север.
92
Если бы я тебя любила, я бы создала идеальный дискурс,
просыпалась по утрам и говорила себе: «Что ты сделала
для русской литературы, скверная девочка и его милая,
93
его расписанная по столбикам, продегустированная в сети».