Если бы я тебя любила, я бы стала самой укромной,
не описывала бы прогулки по улице Воровского, моментальные
снимки в метро, моменты истины по ходу пьесы – их несколько,
но на самом деле он один, другой такой тебе не нужен,
он будет отягощать сюжет. Если бы я тебя любила, я бы верила
каждому твоему слову, каждой букве, духу каждой буквы
и каждого тире, потому что им тоже должен же кто-то верить.
Центростремительные силы притягивают меня к холодильнику,
я пишу тебе смску «Моя работа предполагает общение с людьми
по разным вопросам, а тебе на самом деле хоть что-то видно?».
Подержи меня за руку, пока не настал Сочельник,
пока не сгустились краски, три на четыре – единственный формат,
от которого мне не спится. Если бы я…, но ты мне уже не порох.
Каждый год начинает новую жизнь и мусолит Канта,
вот уже год почти прошел, и совсем не слышно,
и совсем не стыдно, что нельзя так любить человека
из плоти и крови, словно образ Другого из прозы
французских экзистенциалистов, там еще был поэт
по фамилии Волков, просто вчуже читалось
(со мной не бывает такого), как из данной судьбы
создаются для нас сериалы, и не хочется думать
совсем ни о чем до весны, а весною тем более
думать совсем бесполезно. Каждый год начинает
новую жизнь и покупает юбки полусолнцем,
неизвестно, насколько хватит тепла, посторонним
видно, что тебе тепло, расфасованы все патроны,
в каждом доме сад, снова хочется всё разрушить
каждый раз, когда кто-нибудь пишет о неизбежном
воцарении справедливости, из района присылают соль
и спички, букет ромашек ты находишь утром сонно
на половице. Каждый год начинает новую жизнь,
исписывает горы тетрадей, чтобы что-то похожее
наконец оказалось правдой, оправдало существование,
и проскрипций не предвидится больше, пиши,
что захочет сердце, вот уже год почти прошел, берешь чужое
на время – отдаешь свое навсегда, не хватает кружев
для сокрытия бесполезного солипсизма, можешь всё прощать
себе со страницы новой.
94
Первого января любители девачковой поэзии читают Борхеса
о бумажных цветах, футбольной команде железной дороги,
о приеме картин в академию и золотых эполетах,
95
mariage de raison и спасеньи от жизни, которая многих разбудит,
не сказать, чтобы лучших, но для равновесия тоже.
Я почти научилась готовить грог, главное – научилась не жаловаться
на то, что некому покупать ром, обязательно черный, и пробовать,
пробовать долго, ни долга твоя история, ни коротка, ни умышленна,
ни высосана из пальца, первого января всем хочется быть сплошными,
и не нужны клубки. Я почти научилась бояться холода и снегирей,
бояться мороженого в семейной упаковке для экономии,
бояться вообще ничего, потому что всё равноценно,
а дальше одна и та же история под разными углами обзора,
и голос простуженный твой разогрел мобильный, и говорит-говорит-говорит
слова, в качестве фона можно простить себе даже такую скуку –
если обстоятельства нельзя устранить, их надо использовать или развить,
но тебе всегда чего-нибудь слишком мало, и это, кажется, называется
insatiability по-нижегородски. Разные другие люди хотят, чтобы было полно,
чтобы лилось через край и отсвечивало зеленым, разные другие люди