Но сперва надо кое-что сделать.
Соломон, стараясь не шуметь, прошел в правую комнату и оказался в кабинете. Точнее, он сам привык называть эту комнату кабинетом, хотя здесь не было даже письменного стола, только кушетка и несколько книжных шкафов. Он никогда здесь не работал со служебными бумагами и не писал писем, но «кабинет» для него был не просто комнатой, где работают. В кабинете полагается быть особенной атмосфере, сосредоточенной и тихой, как в библиотеке. Пропитанный запахом старой бумаги воздух – не такой резкий, как в архиве Транс-Пола – особенным образом действует на голову, может, какие-то иные химические элементы находятся в нем…
Аппарат стоял в углу, почти неприметный, если бы не матовый блеск дисплея. Удобное кресло из натуральной кожи, ничуть не похожее на больничное, три точки регулировки. Стоящий на специальной полочке нейро-корректор – изящный, легкий, похожий на корону какого-нибудь древне-европейского монарха, только лишенную стекляшек. Разве что к коронам едва ли подключался хвост из нескольких десятков стянутых в жгут проводов. И, конечно, клавиатура – этакий маленький пластиковый оргАн с теплыми клавишами.
Соломон сел в кресло, едва заметно качнувшееся под его весом. Нейро-корректор – на голову. В первые разы эта процедура немного пугает – кажешься себе приговоренным к электрическому стулу преступником, который сам закрепляет на голове электроды – но к ней быстро привыкаешь. Главное, чтоб обруч плотно прилегал, особенно в области затылочной доли. Щелчок упругой кнопки питания, и аппарат медленно оживает. Из его недр доносится едва различимый гул, а еще можно почувствовать тепло и запах нагретой пыли, который отчего-то напоминает Соломону о стареньком пленочном проекторе, который был у него в детстве.
Дисплей наконец загорается. Несколько раз неуверенно моргает и выдает привычную картинку – государственный герб-логотип Фуджитсу на зеленом фоне. Внизу экрана проступает надпись – «Внимание, ваш нейро-интерфейс защищен ассоциативным замком. Чтобы открыть его и предоставить доступ терминалу, сконцентрируйтесь и подумайте о море».
Соломон думает о море, которого никогда не видел. Вопросы каждый раз разные, иногда требуется думать о лошадиных хвостах или старой картошке, но это не играет никакой роли – считывающий элемент нейро-терминала сейчас внимательно вчитывается в энцефалограмму его мысленных процессов, вычленяя нужные элементы. Ассоциативный замок – бездушный механизм, но он знает Соломона Пять лучше всех существ, обитающих на этой планете. Он досконально знает сложные цепочки его ассоциаций и всегда может определить нужные последовательности.
Короткий подтверждающий гудок – и на дисплее открывается нейро-интерфейс. То же самое, что заглянуть самому себе в голову, только кто-то уже привел ее содержимое в порядок, аккуратно рассортировав по полочкам. «Открыть меню модулей нейро-софта» - набирает Соломон на клавиатуре. И видит самого себя, разложенного по сорока шести папкам. Сорок шесть коротких строчек молочного цвета на зеленом фоне. В такие минуты Соломон всегда ощущает благоговение. Как будто он оказывается на заводе по производству собственных мыслей. Что в некотором роде отвечает действительности.
«Установка новых нейро-модулей». Нейро-корректор вновь пищит, и в этом писке Соломону мерещится торжество. «Установить нейро-модуль из сертифицированного государственного реестра». «Пи-и-иип!..» - отвечает нейро-корректор, мягко обхвативший его голову. Это звучит как «Молодец, Соломон, давно пора было!». «Поиск по реестру. Ручной ввод».
Нейро-корректор несколько секунд думает, прежде чем выплюнуть на экран новую порцию молочно-белых символов. Зеленый цвет фона кажется резким, но он почему-то успокаивает. «Твид, табак и страсть» - вводит Соломон с клавиатуры. Запах горячей пыли, кажется, становится сильнее, аж свербит в носоглотке. Впрочем, это, наверно, нервы. Он всегда волнуется, когда ставит нейро-модули, ну точно мальчишка на первом свидании. А ведь сорок шесть штук, казалось бы, давно пора привыкнуть… Но, видимо, к некоторым вещам привыкнуть просто не получается – всегда как в первый раз. Соломон мысленно содрогается, представив себе полдюжины невидимых паяльников, которые прячутся в толстом ободе корректора, уже наметив себе цель и ожидая только команды. Сейчас они вопьются в податливую мякоть мозга, ужасно запахнет паленым… Конечно, никаких паяльников там нет. А излучающие контуры действуют совершенно неощутимо и безболезненно. Наверно, надо будет поставить какой-то модуль, блокирующий излишне-бурное воображение…