Да, мыслил он всегда по-своему. Что прекрасного и привилегированного увидел он в этих пьяницах, прожигающих здесь жизнь, было непонятно. Чему он позавидовал, и какими их финансами или судьбами хотел бы он владеть, это было не ясным.
Но смелости пойти и сесть там у него не хватило. Поэтому, незаметным для всех образом он, выскользнул из кабака и снова очутится на улице. Уже темнело. Он побрел просто по городу. Поравнявшись с мостом через реку, он оказался свидетелем удивительных зрелищ. По всей видимости, сегодня здесь проводилась ярмарка, и сейчас уже остатки товаров и шоу продолжали развлекать зевак. Тут он увидел, что какой-то парнишка, который показался ему сразу же скользким и очень ловким, быстро подошел сзади к одному достопочтенному джентльмену, и без любого зазрения совести быстро стащил его кошелек с деньгами.
"Как?- пробежало в голове у Жака? - Вот бы и мне так. Чего я так не могу?".
И он быстро последовал за парнем. Тот, пока все зеваки продолжали глазеть на зрелища вокруг них, таким же образом "отоварил" еще пару барышень и одного облезлого, как показалось Жаку, старикашку.
Жак все это время следовал за парнем, и тут, когда тот уже покинул мост и быстро походкой вразвалочку, с руками в карманах и, насвистывая себе под нос, всем видом показывая, что если что, он ни при чем, продвигался дальше и свернул за угол в одну узенькую подворотню. Жак скользнул туда за ним. И, быстро поравнявшись с ним, схватил его:
- Я видел, как ты это сделал.
- Что?
- Ты украл деньги. И не один раз.
- Так и что? Так! Все. Парень. Отпусти меня! - стал вырываться незнакомец из цепких рук Жака.
Последний же так впился в бедного вора, что тот просто, как ни пытался, не мог увернуться.
- Ничего. Постой. Я не собираюсь на тебя жаловаться.
- Так, а что ты хочешь? Делиться не буду! Да и не такой ты страшный,- и парень попытался плюнуть в Жака, но тот успел увернуться.
Затем он быстро начал говорить:
- Понимаешь, я сейчас в плачевном положении, совсем идти некуда. Научи меня, как это делать.
-Ты дурак или прикидываешься?- удивился вор.
- Да, наверное, дурак.
- Ну и как тебя зовут, дурак?
- Жак.
- А меня Персиваль. Да все мы в плачевном состоянии сейчас. Ну что же, Жак, будем знакомы. Есть хочешь?
- Да, не отказался бы.
- Пойдем со мной.
- А ты где живешь?
- Дома у меня нет, то тут, то там, пока не погнали да не обнаружили. Сейчас прячемся с парнями в одном захолустье. Тут есть одно местечко, старые развалины. "Долина роз" называется. Там всякие отбросы водятся. Нормальные люди потыкаться туда боятся. Прокаженные и все такое. Я и мой друг Андре пока там и перебиваемся. Работаем мы на одного подлеца, он старше нас, сам не знаю, как мы на него попали и чего вообще до сих пор с ним. Давно бы могли сбежать.
- А чего же вы не сбежите? Никто же вас не держит.
- Да понимаешь, Жак,- стал еле слышно говорить Персиваль.
- "Порешить" его, и конец концом,- быстро выпалил Жак.
Персиваль удивился и округлил глаза. Он остановился и посмотрел на Жака:
- Что?- спросил тот.
- Да ничего. Просто так сразу и не скажешь. Вроде, ты слабенький парень. А вон, сразу "порешить". Ну, "пореши". Поможешь нам избавиться. Будем вместе дорогу в жизни искать. Хоть с Андре вздохнем свободно,- не очень уверенно сказал воришка.
- А по рукам,- радостно ответил Жак.
- Давай.
С чего Жак вообще решил в это ввязываться, было непонятно. Он всегда был хорошим парнем, отзывчивым, сострадающим, весёлым, беззаботным. Как так, попав в Саргемин, он сразу сломался, что первой его защитной реакцией стало показать себя хуже, чем он есть на самом деле? Конечно же, то, что в нем существовала скрытая агрессия, было ясно, но пока что ему особо не представлялось случаев ее проявить. Не считая двух раз: когда они с Мартиной бежали, и когда на нее напали тогда в тот злосчастный день возле реки. Пусть, на первый взгляд Жак и был слабым беспомощным и абсолютно не опасным, внутри его жил какой-то неведомый даже ему самому зверь. И главное, что он не стремился к добру в самые тяжелые моменты, а еще больше мог погрузиться во зло. А это было прекрасной пищей для его внутреннего зверя.
Он с Персивалем очень разговорился и почувствовал сразу же что-то свое. Тот был так же не устроен в жизни, как и он сам. И все это шло изнутри его личности. Не было гармонии внутри, а, следовательно, и снаружи. Вот и притянулись они сейчас как железо и магнит. Очень развеселились оба, и Жак уже забыл обо всем. Он был благодарен Господу, что тот послал ему знакомого, который может немного поддержать его. Он и не понимал, насколько он нуждался сам, если не в покровительстве, то хотя бы в живой душе рядом с ним. В том, кому он мог бы пожаловаться на тяготы жизни, чтобы тот просто мог выслушать его. Потому что одному нести этот груз для такого человека, как Жак, было просто невыносимо. Персиваль же был веселым поверхностным парнем. Пусть и немного странным, и, возможно, трусливым, но разговорчивым, но это никак не напрягало Жака. Даже создавало какую-то иллюзию дружбы, будто они знакомы уже с детства. Персиваль даже отдаленно напоминал одного из его младших братьев, и это ему нравилось. К иллюзии дружбы еще присоединялось ощущение семьи, по которой Жак так ностальгировал.
Они вошли в какой-то очень мрачный бедный квартал. Везде воняло еще больше, чем в других местах города. Казалось, они попали на какой-то огромный мусорник, и сейчас увидят кучу падали, хранящуюся здесь. То тут, то там среди развалин можно было увидеть ужасного вида людей. Даже если бы Жаку заплатили, он бы вот годами раньше никогда и не подошел к таким существам, как эти люди, которых он здесь видел в реальности. Но сейчас тот Жак уже был в прошлом. Этот же смиренно плелся за Персивалем и даже не задумывался, куда он идет, не замечая ничего вокруг.
Почему он не спросил себя в тот момент: "Жак, куда ты идешь? Уноси отсюда ноги". Как он пошел самостоятельно, по своему собственному решению в этот смрад и место отщепенцев жизни? Как он так быстро сдался? Что раскололось в его душе и заставило его забыть о цели его прибытия в Саргемин? Неужели он сошел с ума? И это сумасшествие вытеснило образ Мартины из его сердца. Неужели надеялся он найти свое счастье на этой помойке отбросов общества, приюте для воров, прокаженных, смертельно больных и уже разлагающихся людей, которых все сторонились? Даже местные власти не потыкались в эту так называемую "Долину роз", которая теперь прослыла совсем другой "долиной": той, куда лучше не соваться.
Вот они добрались до места своего назначения. Ужасно мерзкого вида мужчина, с почти полностью прогнившими зубами оскалился в своей страшной улыбке, и обратился к Персивалю:
- О, молодец. Вижу, пришел не только с добычей, а я надеюсь, ты с ней пришел, - угрожающе проговорил он. - Еще и привел нового своего дружка. Подойди,- обратился он к Жаку.
- Я?- с отвращением вымолвил он.
- Да, да, ты, парень. К тебе же я обращаюсь.
Но Жак застыл на месте как вкопанный. Он просто обратился к Персивалю:
- А ты говорил с тобой здесь твой друг Андре? Где он?
- Эй, малец? Ты что не слышишь, я к тебе обращаюсь.
Так как одной ноги у старика не было, и к обрубку, который остался от его ноги, крепилась мерзкая палка, он встал с грязи и попытался быстро подойти к Жаку, но что-то ноги его не слушались,- либо он был настолько пьян, либо его вторая нога затекла.
- Помоги мне!- крикнул он на Персиваля.
Тот смело подошел к нему.
- И это его вы боитесь?! Его? Эту развалину? Да остынь, ты дядя,- толкнул Жак мерзкого мужика, и тот повалился на грязь.
Опять отчаянно стараясь встать на ноги, он прорычал:
- Ты что себе позволяешь, щенок? Имей уважение.
Жак перебил его:
- К чему? К тем, кто хоть его заслуживает поступками своей жизни, я его имею. Вы же не достойны вообще ничего. Сидите и заткнитесь.