- Уложите. Пожалуйста. В сухое. И Зину ко мне…
- Потерпи, сердешная, - похлопал ее по плечу батюшка и рассеянно вытер повлажневшую руку о рубаху, - До рассвета всего-ничего осталось. Глаголь, покамест время не вышло.
Людмила высунула толстый, серый, как комок сухой земли, язык и попыталась облизнуть губы.
- После… второй седмицы погода установится.
Вопросы сыпались один за другим. Урожаи? Надои? Когда появятся первые рыжики? Кто у кого родится – мальчик или девочка? Чем лечить понос, если бада́н не уродился?
- Про нас не забудьте! – послышался тревожный, звонкий выкрик из девичьего угла. Батюшка пошарил глазами по залу и нашел вопрошающих.
- Да, у нас тут молодежь, а мы про понос… Милочка… Расскажи-ка молодым? Кому подфартит?
Людмила надолго замолчала, потом произнесла:
- Пелагея уже на сносях. Тамара с Захаркой скоро сговорятся, Акулина с пришлым сойдётся.
Зал загудел, из девчачьего угла послышались визги и смех. Только Пелагея не смеялась, а, прижимая руки к груди, заверяла, что врёт Милка, всего-то раз и попробовала… Но ее в общем гвалте никто не слушал.
- Про дитё мое говори! – перекричал их истеричный женский голос, - Третий раз за год скидываю! Будет ли еще?
- Будет, - спокойно отозвалась Мила, - Еще три раза скинешь, а через два года на погост.
- С чего бы это? Лесиной ли че ли зашибёть? – недоверчиво хмыкнула вопрошающая.
- Карцинома левого яичника.
- Че?
- Ладно, кто следующий?! – пытался взять инициативу Батюшка, - Рассвет уже близко.
- Зину ко мне… пожалуйста…
То ли сгнившие мышцы отказались держать Людмилину голову, то ли она что-то почувствовала, но внезапно голова ее запрокинулась и уставилась в потолок. Максу показалось, что ее мертвые, неподвижные глаза остановились прямо на нем. Он отодвинулся в тень, прижимая к себе камеру. Та едва слышно пискнула, возвещая, что заряд батареи близится к нулю. Анка, зажимая рукой рот, бесшумно отползла в темный угол.
- Небо посветлело, батюшка… - послышалось снизу, и Макс снова осторожно приник лицом к щелястому настилу.
Лысый печально вздохнул, хлопнул в ладоши и поднялся.
- Ну, вот и все… Еще надо дать ей с дочерью свидеться.
Народ недовольно заворчал, но Людмилу уже подхватили под руки и аккуратно повели в «закулисье». Селяне, сшибая со стола посуду и еду, ломанулись следом, пытаясь докричаться до жуткого оракула, но путь им преградили батюшкины «братки». Народ потолкался и нехотя потянулся к выходу. Тут и там слышались приглушенные обрывки разговоров:
- Отличная Седмица. Милка много повидала, а ведь и двух месяцев не прошло, как…
- Егор-то… Впрочем, я давно подозревала…
- Раиса впустую искупалась…
- Главное – картофку сохранить, но ежели в мае…
- Я про курей своих не успела спросить. Пёрья лезуть, а что за хвороба не разберу…
- Дык радовалась бы, щипать меньше придется!
- Зинку, моить, себе заберем? Он от нее теперь…
- Вырастить девку надо – она наше будущее…
- А Палашка, сучка, поди с братом кувыркается. Эх, не уследили!
- Где их уследишь? Природа зовет. Тут не только с братом, с самим…
Голоса отдалились, затихли. Повисла тишина, нарушаемая лишь неразборчивым бормотанием со стороны «закулисья» и сдавленными детскими всхлипами. Зину привели. Макс нервно кашлянул и нашел в полумраке оглушенную Анку.
- Я быстро… Завершающие кадры… Представляешь, как это… эта… ну, в общем, как это свидание будет…
Анка не реагировала, по-прежнему зажимая руками рот, словно сдерживая рвущийся наружу крик. Сегодня впервые ее давняя любовь Смерть увидела её саму и… признала.
- Сиди тихо, - шепнул Макс и, так и не дождавшись ответа, поднялся и на цыпочках, изо всех сил стараясь не скрипеть, пробрался вперед – на закулисную сторону. Доски настила здесь были подогнаны тщательнее. Глазу хватит подсмотреть, но не камере. Он нашел круглую дырку от сучка и приник к ней.
Глава 7
Людмилу уже уложили в новый гроб на толстую подушку из белой, сухой травы, прикрыли ей же сверху. Зина сидела рядом с матерью прямо в гробу и, всхлипывая, плела ей косы.
Мертвая женщина успокоилась, губы чуть подрагивали в улыбке, а изо рта её едва слышно несся какой-то заунывный, на одной ноте наговор:
«… пойду к синему морю. На синем море бел-горюч камень Алатырь, на белом камне Алатыре Богиня Джива сидит, в белых ручках держит белого лебедя и ощипывает его белое крыло… »