- Я не стану оплакивать своих родителей. - Варя посмотрела на озеро. - Я обязательно увижусь с ними вновь, рано или поздно я захочу сделать это. Мне зачастую хотелось побыть одной, а меня все время кто-то окружал, задавал мне вопросы, кто-то так или иначе был в курсе, где я и с кем, чем занята… Мне не удавалось побыть с собою наедине больше нескольких часов, а сейчас я исчезла.
- Ты можешь рассуждать сама про себя, не вслух? - Демон поморщился. - Ладно, продолжай. В конце концов не каждый день случается умереть.
- Сейчас я уже не тот мизантроп, некогда желавший избавиться от родительской заботы. Теперь мне перед ними стыдно, что я так мало времени им уделяла.
- Что насчет твоего автомобиля? Вы были с ним близки?
- Я люблю ездить на машине, - Варя ностальгически улыбнулась. - Но я люблю ездить на пассажирском сиденье, ни о чем не думая. Поездка на машине для меня, как прогулка, нравится мне при любом стечении обстоятельств, даже если меня везут связанной в багажнике с мешком на голове.
- Любовники? По ним ты будешь скучать?
- А что, я больше не смогу ни с кем переспать? Я думала, что выгляжу так же, как и при жизни.
- Да, все по-прежнему при тебе. Ты хороша собой, и, бесспорно, секс у тебя еще будет. Но вряд ли с теми же людьми, если, конечно, кто-нибудь из них не некрофил или же не решил уйти вслед за тобой.
- Они были одноразовыми вариантами. Зачем ты вообще спрашиваешь меня об этом, разве Ты сам не видел, как я к ним относилась, а как отношусь к Тебе?
- Я просто хотел поддержать разговор и перечислял все, что обычно людям дорого.
- Некоторых из них я знала только поверхностно, другие же, наоборот, пытались мне все о себе рассказать и сделать меня частью их жизни. Но никто со мною надолго не задерживался - я всех прогоняла. В свою жизнь я никого не пускала, никто из моих любовников не знал обо мне всей правды, для всех у меня была вымышленная история, профессия, друзья. Я придумывала для себя даже вкусовые пристрастия, например, многим говорила, что не ем оранжевые конфетки, а это было не так, пока я на самом деле не перестала их есть.
- Тебе действительно идет быть актрисой, продолжай в том же духе. И однажды ты кому-нибудь расскажешь всю свою историю целиком, о каждой пройденной тобой ступени, и расскажешь ты это, стоя как минимум на лестничном пролете, оглядываясь назад на пройденный путь. Ты будешь помнить многие из этих ступеней, конечно, какие-то трудности и мысли позабудутся, но некоторые из ступеней будут символизировать живых людей, через которых ты переступила, и, на которых ты оставила свой след - отпечаток ноги. Ты великолепна.
- Спасибо. - Варя удивилась внезапному комплименту. - Что касается этих ступеней, многие из них уже смирились с тем, что им впредь не увидеть моих раздвинутых ног и не заглянуть мне под юбку.
- У тебя отличный дар маскировки, мало кто смог тебя раскусить и догадаться, о чем ты на самом деле думаешь.
- Откуда Тебе так много обо мне известно? Ты все-таки и впрямь все время был рядом со мной?
- Тебе так могло показаться потому, что я просто высказал свои предположения, а ты их сразу же подтвердила, так бурно на них отреагировав. Я же не бесстыжий пес, чтобы следить за юной леди. Тем более слежка возможно только тогда, когда о твоем присутствии никто не догадывается, а ты видела меня с раннего детства, даже прозвище мне дала.
- Чертик. - Варя закрыла глаза.
Она вспоминала о том, как в полночь в детской комнате на подоконнике появлялся сутулый силуэт, словно за шторой сидел плешивый, потрепанный жизнью шакал. Варя не боялась его и с интересом наблюдала за ним, и вскоре он стал выходить с ней на контакт: выслушивал, укрывал одеялом, проводил ладонью по лбу. Он окружил ее приятными случайностями, исполнял ее простенькие желания, покровительствовал ей, оставаясь невидимым в тени. Но было в нем и что-то пугающее, и чем старше Варя становилась, тем больше чувствовала в нем агрессию и опасность, похоть и дерзкую силу. Варин рассудок в ту пору стал уязвим пред пропагандой Бога - Освободителя. Она была готова поверить кому и чему угодно, адепты всех конфессий одинаково фанатичны и назойливы. Мама надела ей на шею золотой крестик и сказала, что Иисус Христос, Пресвятая Богородица и Святой Дух всегда придут ей на помощь взамен на ее молитву, а также в нескольких других случаях, прописанных мелким шрифтом в договоре добровольного материального пожертвования, правда, мама тогда не дала ей банковские реквизиты Бога, а только его земных посредников, кои есть при каждой церкви. Чертик к тому времени потерял образ шакала, теперь Он являлся в образе тени примерно около двух метров высотою. Демон стоял у изголовья ее кровати, в углу, куда не попадал свет уличного фонаря. Варе ничего не оставалось делать, кроме как начать молиться перед сном. Она пыталась достучаться до святых и сообщить им о том, что в ее комнате стоит Демон, но Он не исчезал. Когда Варе исполнилось шестнадцать, и она попыталась покончить с собой, запас ее молитв иссяк, и ее вера в Бога рухнула сама собой, увяла, как растение, которое никто не поливал.