— Ну как? — нетерпеливо проревел над ухом Козловский. — Видел что-нибудь?
— Не-а. Ничего не видел. Только туман.
По зрительским рядам эхом пронеслось: «Ничего он не видел, не видел ничего». Эхо звучало разочарованно, но порой и со злорадством.
— Не расстраивайся, Андрюша, — вздохнула Вера Павловна, снимая «ежовую» шапку.
Он дёрнул плечами.
— Да я и не думал.
Как и вчера на сцену поднялся Клапс — видимо, это была такая традиция. Он поинтересовался у зрителей результатом поиска ориентиров. Поинтересовался и ушёл.
Чуть позже Андрей зашёл в его кабинет и получил гонорар. Как и Вера Павловна, Клапс посоветовал ему не расстраиваться. «Никуда не денутся эти ориентиры. Найдутся, — оптимистично заявил он. — И я думаю, они отыщутся скоро. Я верю в вас».
Андрею было неуютно от того, что все ждали от него чуда. Не нравилось ему находиться в центре внимания и не хотелось, чтобы в него верили. Большие ожидания часто оборачиваются огромным разочарованием. И хуже всего то, что он никому ничего не обещал, а ощущение, словно скоро придётся выплачивать какие-то непонятные долги.
Шиковать Андрей больше не собирался. Никаких ресторанов. В широте души главное мера. Деньги решил откладывать, и именно это решение вызвало у него глубокое осознание, что выгребная яма, из которой он недавно выполз, воняет всё меньше и меньше. Все нормальные люди откладывают деньги. Нормальные трудяги, нормальные пенсионеры, нормальные офисные хомяки. Критерий нормальности — бабло про запас. И Андрею понравилось ощущать себя нормальным. В этом было что-то надёжное, деловое. И даже стыдно было немного за шастанье по митингам за гроши, и за единственную пару застиранных джинсов. Если ещё вчера его не смущало сальное пятно на куртке, то теперь это казалось неприемлемым. Это не соответствовало высокому званию «Человек нормальный», унижало и вызывало давно забытое смущение.
Когда вышли из кинотеатра, Харакири попросила Андрея съездить с ней завтра на пустырь.
— Хочу сжечь, к чертям собачьим, всё, что уничтожало меня в последние годы, — заявила она мрачно. — Чтобы только пепел остался.
Сжечь символы унылого прошлого? Он был только за. Ему самому хотелось многое предать огню. Да вот хотя бы застиранные джинсы и куртку с сальным пятном.
На пустырь за городом они приехали утром на такси. Харакири захватила с собой целый рюкзак вещей. У Андрея их тоже набралось не мало.
Вчера вечером, складывая в спортивную сумку все эти символы серой, в чём-то даже грязной жизни, он недоумевал, почему раньше от них не избавился. Складывал и злился на себя, ведь вещи эти сами по себе не были ни в чём виноваты. Они являлись жертвами его собственного падения. Он осквернил их. Взять хотя бы старый радиоприёмник, который Андрей вытащил из под ванной и с отвращением и страхом сунул в сумку в первую очередь. В один из дней пьяной жизни этой штуковиной Андрея избил его собутыльник. На ручке настройки и сетке, закрывающей динамик, до сих пор можно было разглядеть пятна засохшей крови. А когда пришла «белочка» Андрей слышал, как из радиоприёмника доносился дикий демонический хохот.
Кружка с трещиной, обшарпанная разделочная доска, пластмассовый выцветший гном — эти вещи всегда были рядом во время попоек. Андрей просыпался с бодуна и видел их. Они словно одно целое с батареей пустых бутылок, с грязью и пятном засохшей блевотины на старом половике. Теперь эти вещи были как упрёк, напоминанием о былых грехах. И не месяц назад, и не неделю, а именно вчера Андрей ошарашенно подумал о том, почему всё это время жил с ними, терпел их. И почему теперь не наплевать? Возможно, дело было в Харакири. Андрей сознавал это слишком смутно, без конкретики, на уровне чувств.
Харакири развязала тесёмки рюкзака и с нескрываемой злостью вытряхнула на землю кучу тетрадей, фотографий, и баночки с какими-то порошками.
— Вот моё прошлое! — выдавила она. — Давай, нахрен, сожжём его поскорее.
Под порывом ветра раскрылась одна из тетрадей. Страницы были исписаны химическими формулами. Андрей представил себе, как эта девушка сидит за столом и с сосредоточенным видом и мутной наркотической пеленой в глазах записывает комбинации химических элементов. Цель — создание очередного дурмана, который она, несомненно, испытает на себе. Или была иная цель?
— Годы трудов, — не весело усмехнулась Харакири. — Вот пример того, что свинья везде грязь найдёт. Я нашла грязь в науке. И в задницу весь потенциал. Знаешь, тут есть парочка тетрадей, за которые какой-нибудь наркоделец душу бы продал.
Андрей глядел на все эти вещи и размышлял над тем, по каким, порой, сложным дорогам идут люди, чтобы уничтожить себя. А у Харакири, несомненно, дорога начиналась с благих намерений. Банальная и печальная история.