— Ладно, идем, — махнул рукой Эсон, — завтра нам еще в архив.
Молодой профессор не хотел продолжать диалог, да и не знал, что можно сказать. С одной стороны ему было жаль брошенных на произвол судьбы детей, которые не всегда имели возможность даже выжить. Но с другой он прекрасно понимал, что судьба приюта — не его проблема. И в столицу Эсон попал лишь с одной целью, продвижение к которой, казалось, застряло на одном месте. Сколько бы некромант не обращался к стражам города, сколько бы не обходил лекарей и таверн, нигде не могли рассказать Эсону ничего о его родителях. Последней надеждой был городской архив, где молодой профессор надеялся найти записи патрулей и отчеты из соседних деревень.
Часть 31. Архив
Здание архива было возведено в числе первых сооружений столицы. Еще на этапе строительства здесь собирались все наиболее важные документы, которые позже сортировались, подписывались и превращались в историю города. Изначально это белоснежное трехэтажное здание было неким подобием штаба, где герои войны и генералы разрабатывали стратегии и обсуждали распределение сил и ресурсов. Все ключевые события происходили на первом этаже. Здесь, в огромном зале с десятками толстых колонн и идущими от потолка до пола окнами, легко размещались полтысячи человек. Далеко не все участвовали в военном совете, но практически каждый оставлял донесения или результаты эксперимента, или еще какие важные записи, которые складировались в шкафах по периметру зала.
Позже, когда война с некромантами закончилась, а вокруг столицы начали появляться деревни, в это же здание, уже по привычке, приносили свои отчеты стражи города, охранники деревень и старейшины, патрульные и владельцы лавок. Шкафов с каждым новым сезоном становилось все больше, а свободного места — меньше. Не менялось только количество работников архива. Две пожилые женщины едва-едва успевали принимать нескончаемый поток бумаг. Разбирать же каждый отчет было некому.
Во время войны с племенем некромантов отчеты обрабатывал один из героев, способный в мгновение ока понять содержимое очередного документа. Но ни у кого после просто не нашлось подходящих способностей. Вместе с этим никто не видел особой необходимости в этом — важные и срочные вещи всегда решались на месте, а прошения подавались напрямую тем, к кому были обращены.
И теперь некогда значимое сооружение, в стенах которого была выиграна война с некромантами, превратилось в пыльный заставленный высокими массивными шкафами склад с горами бумаг.
Несмотря на нехватку рабочих рук, останавливать работу архива никто не собирался — таково было требование последнего ушедшего героя. А потому сюда ссылали на практику всех слабых учеников академии, которые не могли принести большой пользы в реальном бою и были скорее обузой. И ничего удивительного не было в том, что класс бессильных также отправили разбирать бумаги.
Вопреки мнению большинства преподавателей и учеников, что архив подобен каторге, Эсон видел в подобной стажировке лишь преимущества. Самое важное — возможность найти отчеты патрулей шестилетней давности, которые должны будут пролить свет на исчезновение его родителей. Для учеников же это был хороший шанс узнать, что происходит в столице и за ее пределами. Но было и еще кое-что.
Далеко не все записи в архиве рассказывали о завершенных событиях. Многие из них были лишь обобщением информации или временном решении той или иной ситуации. Особенно часто в архиве навсегда хоронились нерешенные проблемы бедняков, до которых знати не было никакого дела. Такие проблемы считались открытыми прошениями, за выполнение которых была положена награда. Таким образом Эсон намеревался добиться сразу трех целей: узнать о своих родителях, обучить учеников и заработать немного денег для класса.
Собравшись перед самым рассветом, дети в сопровождении профессоров Эсона и Баньи отправились к зданию Архива. Дорога от ворот Академии шла по внутреннему кольцу столицы, где жили самые богатые и влиятельные люди всего Белого Альянса. Роскошные фасады их вилл поднимались вверх на три, иногда даже на пять этажей вверх. Здания словно смотрели на учеников с пренебрежением своими огромными витражными окнами, закрытыми тончайшим стеклом, насмехались над их бедностью и беспомощностью, кричали о величии своих владельцев. Чтобы пройти мимо каждой отдельной виллы требовалось не меньше пятисот шагов, и за каждым шагом, казалось, следил невидимый надзиратель, наслаждающийся своим превосходством и одновременно испытывающий отвращение, что по идеально ровному белоснежному камню ступают ноги бессильных детей.