Часть 4. Посвящение
Удар о землю заставил Эсона проснуться. Парень чуть было не вскочил в ужасе, осознавая свое, казавшееся бесконечным, падение. Но выработанные за годы жизни в лесу рефлексы не позволили молодому некроманту опрометчиво дернуться. Медленно выдохнув, Эсон заставил себя расслабиться. Как и ночью, он лежал на твердом деревянном полу, едва теплом, шершавом, с легким, почти неуловимым, запахом сухой пыли, которую не слишком тщательно убрали перед вселением нового профессора.
Неяркое утреннее солнце с трудом пробивалось через щетину тонких, но все же плотных облаков, медленно текущих по небу. Светило лишь редкими лучами скользило по потолку и стенам комнаты, расползаясь золотыми полосками. Одна такая полоса коснулась магического светильника. Камень на небольшом блюдце пожелтел, впитывая солнечный свет, и через мгновение осыпал комнату тысячами янтарных осколков. Совсем небольшие, они, подобно снежинкам в безветренную погоду, застыли в воздухе, застилая все пространство нестерпимо ярким светом.
Закрыв предплечьем глаза, Эсон на ощупь добрался до светильника и нашел плотную белую шторку, которой магический камень можно было защитить от света, тут же подвинул ее. Молодой профессор медленно втянул в легкие тяжелый горячий воздух, успокаиваясь после внезапного пробуждения и не слишком приятной реакции камня на свет.
Негромкий, но настойчивый стук повторился. Только сейчас Эсон осознал, что именно этот стук разбудил его несколькими секундами раньше. Парень выдохнул, подходя к двери и повторяя про себя: «Это всего лишь сон».
В коридоре стояла Банья, на ее лице отчетливо читалось недовольство, а в жестах, взгляде и тоне чувствовалось раздражение.
— Просыпайтесь, профессор, нам пора идти, — быстро проговорила она, как только Эсон выглянул из комнаты.
— Доброе, — начал говорить парень.
— Собирайтесь, скоро начнется церемония приветствия, — так же быстро, но уже без резких ноток протараторила девушка.
Вернувшись в комнату, Эсон осмотрелся, вспоминая, не оставлял ли он каких вещей, и схватил свой рюкзак. Пролежавший всю ночь под подоконником, тот легко взмыл в воздух, подхваченный жилистой рукой своего владельца, и глухо ударился о шкаф. Парень в мыслях обругал себя за невнимательность и, подхватив с пола забытый валик для головы, вышел в коридор и на мгновение растерялся.
Вчера его новая коллега была одета в невзрачную рубаху, пусть и не самую дешевую, но все же лишенную всяких изысков. Образ нищей горожанки дополняла длинная прямая юбка, испачканная в пыли и усеянная разноцветными пятнами от пролитых зелий. Сейчас же на девушке красовался подчеркивающий стройную фигуру корсет темного фиолетового цвета с горящими белым вставками. Без рукав, он заканчивался аккуратными воланами, больше напоминающими миниатюрные наплечники от какого-нибудь доспеха. Дальше начинались рукава рубахи, сшитые из тонкой легкой ткани чуть менее яркого цвета. А вместо длинной грязной юбки ее ноги закрывали узкие темно-фиолетовые брюки с тремя плотными выкрашенными в цвет ткани накладками.
Разглядеть детали обуви Эсон не успел. Девушка повернулась к нему спиной и направилась к лестнице. Но тихий мягкий звук шагов с едва различимым весьма специфичным шорохом выдавал материал подошвы. Молодой некромант прекрасно знал, что именно так звучит один из лучших материалов для защиты ступней — размягченная зельями, вспененная и мгновенно высушенная магией чешуя монстра, встречающегося в глубинах [Проклятой земли] и самых сложных подземельях. Эту чешую чаще используют для создания экипировки для отличившихся солдат или особо опытных исследователей.
Банья повела своего спутника по знакомой змее лестниц вниз, на первый этаж. В утренних лучах главный корпус Белой Академии выглядел совершенно иначе, чем вчера, в полумраке. Одна только резная мебель из дерева пепельного цвета могла заставить обитателей внешнего кольца застыть в изумлении.
Но куда более удивительными были колонны. Белоснежные столбы без единого блика и отражения разрывали золотые полосы солнечных лучей, словно впитывали их в себя. Но свет не исчезал. Он равномерно растекался по колоннам и аркам, превращая их в тусклые белые светила, которые оставляли внутри помещения лишь редкие бледные тени. Колонны напомнили молодому профессору [светящийся камень] из светильника в его комнате, только куда мощнее и лучше.