Над ареной повисла тишина, особенно оглушительная после затихшего взрыва.
— Профессор Эсон победил! — спустя несколько секунд замешательства разнесся по арене голос.
Тишина. Наблюдавшие за поединком никак не могли принять, что бесклассовый новичок смог уложить на лопатки ветерана корпуса воинов. Каждый ожидал увидеть долгое сражение, в котором бессильному Эсону пришлось бы постоянно уворачиваться от атак Хамира и тщетно пытаться пробить усиленную магией защиту воина.
— Эти воины только и могут, что кулаками махать. Да, профессор Эсон? — на арену вышел еще один мужчина.
Низкий худой он был одет в короткий халат, под которым угадывалась тонкая рубашка.
— Второй поединок, — прокомментировал голос, — уже доказавший свое право на работу в Академии профессор Эсон против профессора Асмы.
— [Ледяная тюрьма], — проговорил худой обладатель профессорского халата, целясь в Эсона.
Парень отпрыгнул назад, наблюдая, как в том месте, где он только что стоял, вырос гигантский ледяной кристалл, в котором реально заморозить человека.
— [Ледяные иглы], — профессор Асма мгновенно продолжил атаку.
Десятки небольших ледяных дротиков сорвались с ладони мага и устремились в сторону Эсона. Каждая пролетала совсем рядом с молодым профессором, проносясь в считанных миллиметрах за его спиной. Эсон кинул в мага собранную маной пыль, окутывая Асму густым облаком.
— [Водяной щит], — надменно произнес маг, и выкрикнул — со мной этот трюк не прой...
Договорить он не успел. Пыль лишала Асму обзора, а будучи мгновенно затянутой водяным заклинанием, она и вовсе превратилась в непреодолимую для взгляда преграду. Воспользовавшись этим, Эсон направил ману в ноги, заставляя себя ускориться, чтобы как можно быстрее преодолеть расстояние в десяток метров до мага. Добравшись до помутневшей водной стены, молодой профессор направил поток маны в руку и ударил сквозь водяной щит. Ускоренный движением тела и усиленный маной кулак врезался в грудь Асмы, отправив самонадеянного мага в полет.
— Достаточно! Безоговорочная победа профессора Эсона, — довольно констатировал ректор Кармел, не позволив очередному желающему испытать новичка выйти на арену. — Теперь, я верю, вы получили ответы на все вопросы о компетентности моего нового профессора. С сегодняшнего дня профессор Эсон будет преподавать в стенах нашей академии.
Победа бесклассового новичка, который к тому же не выглядел ни опытным исследователем подземелий, ни хорошим магом, стала предметом обсуждений всех обитателей Академии. Расходясь по корпусам ученики и преподаватели бурно переговаривались, не находя никаких разумных объяснений произошедшему.
Молодой профессор же покинул арену, когда возле нее остались лишь ученики его класса, профессор алхимии Банья и ректор Кармел. Толстяк поблагодарил Эсона за впечатляющее представление и, пожелав новому профессору удачи, ушел в сторону главного здания. Банья попрощалась с ректором и повела учеников в отведенный для них корпус.
Класс встретил Эсона свежим воздухом, витающим среди пустых стен, в одной из которых были прорезаны четыре крупных окна, высотой в половину человеческого роста и шириной в человеческий рост каждый, закрытых прозрачным стеклом. Рассчитанный на тридцать человек, класс был практически пуст, если не считать пяти одиноких столов, собранных полукругом в дальнем конце помещения. За них сели дети. Перед столами на стене слева от окон висел плакат, рассказывающий историю Белого Альянса. Справа от столов разместился высокий, почти до потолка, шкаф, на полках которого сейчас угадывались книги из курса подготовки к получению класса. Было легко понять, что дети просто проходили уроки подготовки по второму кругу — какого-то плана по их становлению исследователями у Академии не было.
— Дети, — начала Банья, — вы уже знаете, что профессор Эсон теперь будет учить вас. Потому представьтесь по очереди.
К этому моменту профессора уже обошли столы и встали перед плакатом с историей Альянса.
— Елима, пятнадцать лет, без класса, — поднялась девчонка с алыми глазами и длинными золотистыми волосами.
— Нат, пятнадцать лет, без класса, — мальчишка едва ли выглядел на тринадцать, неряшливые разбросанные по голове черные волосы и крупные торчащие в стороны уши делали его совсем ребенком.