Эсон безмолвно сотворил два заклинания подряд.
«Восстановление плоти. Уровень 5.»
«Восстановление плоти. Уровень 5.»
Будь он один, то без особых проблем мог бы использовать ветер и пламя вокруг себя, методично выжигая псин и подпитывая заклинания кровавой жертвой. Будь он один, дважды сотворенное восстановление не оставило бы и крохотной царапины после задуманного шага даже в отсутствии воздушного щита. Будь он один... Эсон потратил последние свои силы, заставляя искры мгновенно вспыхнуть. За белым ослепительным шаром раздался оглушающий грохот объемного взрыва.
Часть 13. Второй шанс
Тусклое мерцание звезд и два медленно плывущих блеклых диска лун, разбавляющих ночное небо, скудным, едва уловимым светом, поливали молодой подлесок. На бескрайнем темном полотне, изрисованным белыми точками недостижимых далеких светил, царила тишина. Сюда не долетали ни лай собак, ни стоны умирающего оленя, ни крики людей далеко внизу. Но даже эта монолитная тишина бескрайнего небесного простора содрогнулась от ужасающего своей силой взрыва. Еще мгновение назад темный, укрытый облаком пыли, подлесок утонул в огромной белой вспышке. Миг, и все закончилось, — редкие молодые дубы исчезли из подлеска, словно их никогда и не было, деревца чуть старше и крупнее обуглились, трава превратилась в пепел, на котором полыхали останки некогда опасных хищников. Лишь в самом центре ровного черного диска, подсвеченного языками пламени, поднимающимися в безветренную высь, теплилась жизнь.
Оглушенный, едва осознающий произошедшее Нат кое-как выбрался из-под застывшего над ним тела. Некогда оно определенно было человеком, но сейчас под тлеющими лохмотьями униформы профессоров Белой Академии виднелась лишь обуглившаяся кожа, рассыпающаяся от малейшего касания тонкими черными пластинами. Упираясь руками и отталкиваясь ногами, мальчишка отполз от пугающей угольной мумии и робко, с сомнением повертел головой. Он уже знал, что только один человек — профессор Эсон — был рядом с ним, и только он мог спасти нерадивого самонадеянного ученика, и больше некому было замереть над ним, спасая от напавших со всех сторон собак. Но он не мог признать, что молодой, часто угрюмый, задумчивый, скупой на слова и вечно отстраненный профессор превратился в кусок угля. Он бы никогда не стал таким! Нат снова и снова осматривал освещенную пламенем выжженную поляну, в поисках профессора, но его не было. Тогда мальчишка, сдерживая приступ тошноты взглянул в застывшее, устремленное куда-то вперед лицо мумии. Волосы сгорели, губы и щеки истлели, открыв два ряда ровных покрытых серым пеплом зубов. Набравшись смелости, мальчишка уставился в лишенные век глаза. Красные от потрескавшихся сосудов, с тонкой серой радужкой, обрамляющей огромные черные провалы зрачков, они неестественно сияли мрачным ледяным светом. Глубочайшее отчаяние, пробирающий до костей холод непомерной тоски, разрушающая волю к жизни апатия ворвались в сознание Ната уничтожающей разум вспышкой, такой же оглушающей и болезненной, как и та, которая секунды назад выжгла всякую жизнь в подлеске. В груди словно взорвалось сердце от пронизывающего чувства безысходности и болезненного ощущения страха. К горлу подступил рвущийся наружу вопль, захлебнувшийся в горькой каше почти переваренного ужина и желудочного сока. Ната вырвало. Не зная зачем, он попытался подняться, и тут же рухнул на землю с пустыми, смотрящими в никуда глаза.
Скрыться от ощущений не удалось даже в самых глубинах сознания. Эсон лежал на холодном полу черной комнаты своего сознания, корчась от боли. Там, в реальности, все произошедшее заняло доли секунды, но внутри его разума тело горело медленно, сантиметр за сантиметром, кожа и мышцы выгорали все глубже и глубже, приближая момент неминуемой смерти. Сейчас Эсон желал ее, как никогда раньше. Медленно испепеляющее тело пламя несло безграничную не утихающую агонию, которая вновь и вновь вспыхивала на уже сгоревших, но восстанавливающихся под действием навыка, участках тела. Секунды внутри собственного сознания мучительной пыткой стекались в невыносимо болезненные минуты немощного ожидания. Но те не заканчивались, сливаясь в бездонную реку страданий, несущую теряющую рассудок агонизирующую субстанцию в пучины безумия.
Спустя время Эсон осознал, что перестал реагировать на боль. Он все еще валялся на темной холодной поверхности в комнате собственного сознания. Тело больше не откликалось на пламя, не реагировало на воздух вокруг, не показывало происходящего, не двигалось. Его не существовало. «Похоже, это конец», — Эсон сел, заставляя появиться окно с навыками и бесцельно провел глазами по списку. «Интересно, как там Нат?», — профессор поймал себя на мысли, что беспокоиться об ученике, и усмехнулся. «Вот же, даже имея цель, не смог удержаться от глупости, и зачем?» — поругал он себя, вновь бесцельно пролистав список способностей. «Однако, если я умер, как долго мне тут сидеть, вечность? Или еще можно побарахтаться?» — мысль ледяным шаром врезалась в сознание.