Иногда он зачитывал вслух то, что поразило его до глубины души.
Особенно те «абзацы», которые были из моего детства.
«Отчислен из дошкольного учреждения №7 за хранение в личном шкафчике мёртвых земноводных и членистоногих. Примечание: Объяснил это научным интересом. Рядом красовалась жирная печать „ОТЧИСЛЕН“.»
Дальше — больше.
«Переведён из начальной школы №12 после серии странных происшествий. Ученики утверждают, что в присутствии Волконского температура в помещении падает. При проверке комиссией никаких аномалий не обнаружено.»
«Примечание психолога: возможно, массовая истерия на фоне страха перед необычными способностями ученика. Массовые жалобы детей на кошмары и необъяснимый страх. При опросе воспитателей никаких нарушений не выявлено. Ребёнок демонстрирует идеальное поведение в присутствии взрослых.»
«Исключён из гимназии №5. Причина: систематическое запугивание учащихся. Странность ситуации в том, что ни один взрослый не смог зафиксировать нарушений. Волконский неизменно вежлив и спокоен при преподавателях.»
Я едва сдержал смешок. Похоже, мой предшественник с самого детства внушал окружающим… особые чувства.
Хотя, признаться, эти записи несколько противоречили моим ощущениям от собственного тела. Каналы силы явно заточены под целительство, но… немного нырнув глубже, я что-то нашёл… что-то ещё пряталось в глубине.
Тёмное и холодное, как вода в глубоком колодце. Проверять наличие силы некроманта прямо сейчас, находясь рядом с довольно сильным магом, было бы крайне неразумно.
Мало ли что может случиться при подобном исследовании — тёмная магия славится своей непредсказуемостью. Да и ощущения от этой глубинной силы были… неприятные.
— Весьма впечатляющее досье, господин Волконский, — наконец произнёс Северов, захлопнув папку. — Я бы даже сказал, уникальное. Особенно меня интригует этот контраст — безупречное поведение при взрослых и… такое воздействие на сверстников.
— Что поделать, — я позволил себе лёгкую улыбку. — Знаете, ещё древние говорили — самый страшный зверь тот, что умеет прикидываться ягнёнком. А я, видите ли, с детства считал, что разум и хитрость куда полезнее грубой силы. Особенно когда вокруг слишком много… впечатлительных личностей.
Северов внимательно посмотрел на меня, и его глаза вдруг блеснули пониманием.
— Интересная философия для юноши вашего возраста, — произнёс он с явным одобрением. — Особенно учитывая, что многие ваши сверстники предпочитают действовать… скажем так, более прямолинейно. Вот в моё время таких «особенных», как вы, называли очень интересным словом, — он усмехнулся. — Когда я ещё преподавал историю чернокнижия…
Он осёкся, словно сказал лишнее. А вот это интересно!
Значит, раньше в академии преподавали запретные искусства? Надо будет покопаться в этом направлении.
— История чернокнижия? — я подался вперёд. — Не видел такой предмет в списке при зачислении.
— И не увидите, — Северов поморщился. — Двадцать лет назад его убрали из программы. Вместе с несколькими другими… специфическими дисциплинами. Решили, что современным магам ни к чему знать тёмные страницы истории.
В его голосе прозвучала неприкрытая горечь человека, явно тоскующего по старым временам.
— И чем вы сейчас занимаетесь в академии? — поинтересовался я.
— Заместитель ректора по особым вопросам, — он улыбнулся краешком рта. — Знаете, господин Волконский, в академии всегда найдётся место для… неординарных студентов. Главное, чтобы эта неординарность не выходила за определённые рамки.
Я отметил, как при этих словах его сердечный ритм оставался ровным и спокойным — верный признак того, что он говорит искренне.
— Кстати, о рамках, — продолжил Северов. — В вашем деле очень много любопытных инцидентов.
— Ах, это… — я небрежно махнул рукой. — Сначала детская впечатлительность, а в старшей школе издержки переходного возраста.
Северов откинулся на спинку сиденья и рассмеялся — искренне, от души.
— Знаете, Волконский, вы мне начинаете нравиться. В вас есть что-то… — он на мгновение задумался, подбирая слова, — что-то от старой школы. Когда магия ещё не была упакована в стерильные рамки министерских инструкций.
Машина начала замедлять ход. За окном показались массивные кованые ворота с гербом академии.
— Что ж, господин Волконский, — Северов протянул мне руку. — Добро пожаловать в Императорскую Академию Магии. Надеюсь, здесь вы задержитесь дольше, чем в предыдущих заведениях.