Я замер, разглядывая эту фурию. Странное чувство — словно смотришь в зеркало, только отражение женское. Те же черты лица, тот же разрез глаз. Екатерина Волконская, моя… сестра.
Интересно, профессионально отметил я, легкая хромота на правую ногу, когда она вошла. Осколочное ранение, судя по характеру движения — задета мышечная ткань, но без серьезных повреждений.
При ходьбе слегка переносит вес на левую сторону — типичная компенсация при травме.
— Екатерина Сергеевна! — Полозов сделал шаг ей навстречу, и я отметил, как изменился его тон — куда делась вся суровость? — Мы не ждали вас так скоро. Как задание?
— Да вот, пришлось прервать, — она поморщилась. — Услышала, что тут мой братец творит, и примчалась.
— Ранение? — кивнул один из безопасников на её ногу.
— Пустяки, — отмахнулась она. — Небольшая стычка с контрабандистами на Северном море. Они думали, что молодая девушка им не ровня. Но очень быстро пожалели о своей беспечности.
Я невольно улыбнулся, разглядывая ряд наград на её груди. Двадцать лет, четвертый курс академии, а уже боевой офицер с реальным опытом. Есть чем гордиться. Особенно приметил Серебряный Крест.
Мой взгляд скользнул по ауре сестры — мощное, хорошо структурированное ядро с четкими каналами силы. Классическая картина для боевого мага высокого уровня. Но что интересно — следы множественных магических травм. Похоже, лезла в самое пекло, но всегда выходила победителем.
— Дмитрий! — её голос прозвучал как удар хлыста.
Она резко подошла ко мне и, прежде чем я успел среагировать, схватила меня за ухо:
— А ну-ка, пойдем выйдем, братец! Нам надо серьезно поговорить!
Я опешил от такой наглости. В прошлой жизни никто не смел так обращаться со мной. Да что она себе позволяет?
— Эй! — я перехватил её руку и мягко, но уверенно отвел в сторону. — Давай без рук, сестрица!
На секунду в кабинете повисла мертвая тишина. Я заметил, как расширились глаза Екатерины — похоже, «маленький братик» никогда раньше не позволял себе такой дерзости.
— Что это с тобой? — она нахмурилась, внимательно вглядываясь в мое лицо. — Ты какой-то… другой.
— Екатерина Сергеевна, — вмешался старший из безопасников. — Раз уж вы здесь… Скажите, в вашей семье кто-нибудь практиковал магию призыва?
Сестра медленно опустилась в кресло, все еще не сводя с меня настороженного взгляда:
— Призыв? Нет, у Волконских испокон веков была предрасположенность к боевой магии. Хотя… — она на мгновение задумалась. — Наша мать… она экспериментировала с призывом. Но это было давно. Мы были совсем детьми…
Я уловил, как дрогнул её голос на слове «мать». Интересно… В памяти тут же всплыл образ красивой женщины с добрыми глазами, но он тут же растаял. Ненавижу эти обрывки чужих воспоминаний — они появляются и исчезают совершенно хаотично.
— Господа, теперь позвольте мне поговорить с братом, — голос Екатерины стал неожиданно мягким, но в нём слышались стальные нотки. Она указала на дверь, и я понял — спорить бесполезно.
Мы вышли во внутренний двор академии. Вечернее солнце окрашивало старые стены в теплые оттенки, где-то вдалеке слышались голоса студентов. Екатерина тяжело опустилась на скамейку, и я заметил, как она немного поморщилась от боли в раненой ноге.
— Знаешь, Дима, — она смотрела куда-то вдаль, — иногда мне кажется, что ты живешь в каком-то своем мире. Словно не замечаешь, что происходит вокруг.
Она помолчала, теребя край форменного рукава:
— Ты хоть представляешь, как тяжело удерживать наше поместье? — её голос дрогнул. — После смерти родителей всё легло на мои плечи. Арендованные земли, налоги, долги… Каждый месяц приходят векселя, и если хоть один не погасить вовремя — прощай родовое гнездо. А знаешь, какие проценты дерут ростовщики? — она горько усмехнулась. — Думаешь, почему я берусь за самые опасные задания? Почему выпрашиваю путевки в тыл, где платят втрое больше?
Она на секунду замолчала, теребя рукав формы:
— На прошлой неделе ходила в рейд. Засада… Командование предупредило — шансы выжить один к пяти. Зато премия тройная, — она невесело усмехнулась. — А что делать? Либо рискуешь жизнью, либо теряешь всё, что осталось от нашей семьи.
Её пальцы сжались в кулак:
— И знаешь, что самое страшное? Не то, что могу погибнуть — к этому привыкаешь. Страшно, что если что-то случится… если не вернусь с очередного задания — что будет с тобой? Ты же еще совсем мальчишка, Дима. А вокруг столько желающих растащить остатки состояния Волконских…
Я молчал, пытаясь собрать мозаику из обрывков чужих воспоминаний. Поместье? Земли? В голове мелькнул образ старого особняка с колоннами.