Я рассеянно забарабанил пальцами по металлической поверхности стола, погрузившись в размышления. И вдруг заметил нечто странное — между пальцами и столом проскакивали крошечные фиолетовые искры.
Не обычные электрические разряды, а что-то… потустороннее. Они словно тянулись к мертвому телу, создавая между нами едва заметную фиолетовую паутину.
Желудок неприятно сжался. Та энергия, которую я заблокировал… она словно искала выход. В висках застучало, к горлу подкатила тошнота. Перед глазами поплыли темные пятна. Не хватало еще в обморок грохнуться.
— Эй, Волконский! — резкий голос Полозова вырвал меня из размышлений. — День был долгий, все устали. А ну бегом отсюда! Хватит на сегодня… происшествий.
Я медленно повернулся к выходу, где уже стояли Полозов и девушка, потом обратно. Воздух словно сгустился.
Краем глаза я успел заметить, как безжизненные пальцы трупа дрогнули, медленно согнулись и с мерзким, зубодробительным звуком поцарапали металлическую поверхность стола.
Глава 8
Я замер, не в силах оторвать взгляд от кривой борозды на металлическом столе. Пять параллельных линий, каждая приличной глубины и стружка под когтями.
Мертвые не двигаются — это аксиома. Конечно, бывают случаи посмертных сокращений мышц, когда остаточные ионы кальция вызывают спонтанные мышечные фибрилляции, трупное окоченение, газы там в кишечнике… все это заставляет тело немного двигаться — но это нормальные процессы распада.
Но то, что я видел сейчас… это было что-то совершенно иное. Координированное движение, требующее согласованной работы десятков мышц и сухожилий.
За десятилетия целительской практики я видел достаточно трупов, чтобы знать — когда всё кончено, оно кончено. Нет исключений.
И всё же эти царапины на хирургической стали выглядели до боли реальными.
«Что за… — я почесал затылок. — Мне показалось?»
Но ни хрена!
Пальцы мертвяка снова дрогнули, медленно проводя новую борозду по металлу. Звук был… омерзительным. Как гвоздь по стеклу, только хуже.
А потом его челюсть медленно отвисла, обнажая ряды деформированных зубов. И глаза… глаза открылись, демонстрируя пожелтевшие белки с полопавшимися капиллярами.
Я действовал на рефлексах — пальцы сами метнулись к запястью. Привычное сканирование жизненных потоков… которых не должно быть. Их и не было — ни пульса, ни движения энергии.
— Какого… — я углубил сканирование, проникая дальше, в ткани мозга. Ощущение было не из самых приятных.
Словно я залез по ноги в дерьмо, далеко не голубиное, и выискиваю там свой мобильник, который уронил только что.
И тут я это почувствовал. Там, в глубине серого вещества, происходило что-то невозможное. В первичной моторной коре — теплились крошечные искры активности. Микроскопические вспышки энергии пульсировали в гигантских пирамидных клетках, отвечающих за произвольные движения.
Префронтальная кора, мозжечок — всё мертво. Но перицентральная извилина продолжала работать, посылая слабые импульсы по нисходящим путям к спинному мозгу.
Перелом шейных позвонков был катастрофическим… некоторые из них буквально раскрошились, разорвав твёрдую мозговую оболочку, белое вещество превращено в кашу. Но каким-то невероятным образом проводимость сохранялась.
Как целитель я знал каждый миллиметр этой области. Тысячи раз приходилось восстанавливать повреждения нейронных связей, запускать заново остановившиеся процессы. Но сейчас… сейчас всё было иначе.
Двигательная кора сохраняла подобие жизни, но чем она питалась? Эта зона упорно продолжала функционировать, питаясь какой-то неизвестной мне энергией.
— Волконский! — раздраженный голос Полозова ворвался в мои размышления. — Ты что там, корни пустил? А ну живо на выход! Или запру тебя здесь с этим… — он брезгливо поморщился, — образцом до утра!
— Минуточку! — отозвался я, не отрывая взгляда от этого «чудика». В голове крутилась безумная идея.
Что-то подсказывало мне…
А могу ли я…? От одной мысли к горлу подкатила тошнота, но любопытство пересилило.
По рукам пробежали фиолетовые искры. Ну же, посмотри на меня!
Ничего…
Двигай глазным яблоком, зараза!
Пожелтевшая склера едва заметнo дрогнула. По коже побежали мурашки.
Влево! ВЛЕВО, я сказал!
И оно повернулось. Медленно, с каким-то непонятным звуком, но глаз послушно повернулся в указанном направлении. Я почувствовал… связь. Странную, тошнотворную, но определенно существующую. Словно дергал за ниточки марионетки, только нити были сделаны из той жуткой энергии.