Я пригляделся — молодая, стройная, с золотистыми волосами. Форма академии подчеркивала каждый изгиб фигуры, а боевая стойка… чёрт возьми, надо отдать должное — выглядела она потрясающе. Ноги чуть согнуты, корпус развёрнут, руки в идеальной позиции.
Такую встретишь в тёмном переулке — и непонятно, то ли присвистнуть, то ли бежать. Сильная стихийница. И судя по тому, как воздух вокруг неё начал кристаллизоваться — крайне злая.
А потом она сжала кулаки, и воздух вокруг начал кристаллизоваться. Ледяные шипы росли прямо из воздуха — острые как скальпель и прозрачные как стёкла. Её глаза полыхнули холодным светом, и тут меня накрыло.
Вот же… Софья Златомирская?
Температура в зале рухнула, как давление у огневика, который увидел направление ледяных шипов. Иней пожирал зеркала, а ледяные шипы становились всё больше и острее. По её лицу читалась такая ярость… что-то подсказывало — дело дрянь.
Полозов, видимо, тоже оценил ситуацию. Он положил руку ей на плечо, и шипы осыпались на пол, рассыпаясь ледяной крошкой. Как интересно… Похоже, её сила напрямую связана с эмоциональным состоянием. Надо будет изучить этот феномен поподробнее.
— Какого хрена здесь происходит⁈ — Стрешнев наконец очнулся от ступора. — Это дуэль! Честный поединок! Никто не имеет права вмешиваться!
— Заткнись. — снова её голос прозвучал как скрежет скальпеля по стеклу.
— Да как ты смеешь! — Стрешнев побагровел. — Явилась защищать этого? — он презрительно скривился, сверля меня взглядом, потом перевёл масляный взгляд на Софью. — Неужели втрескалась в это ничтожество? Который даже магией толком не владеет?
Он шагнул к ней:
— Такая девушка заслуживает более… достойной партии. — он поправил воротник. — Зачем тебе простой целитель, когда рядом есть настоящий боевой маг? Ты же видишь, — продолжал он, гордо выпятив грудь, — он даже за себя постоять не может. Прячется за женской юбкой как…
— Эй, герой! — окликнул я его.
Стрешнев медленно развернулся ко мне, и на его лице расплылась самодовольная ухмылка:
— А, наш хромой цел…
Договорить он не успел — между нами вырос Полозов. Его взгляд метался от меня к Стрешневу и обратно:
— Вы какого дьявола тут устроили⁈ — он обвёл рукой разгромленный зал. — Эта дверь, между прочим, ещё основателей академии помнит! А вы её вынесли…
— У нас официальная дуэль, — перебил его Стрешнев. — Всё по законам чести…
— По законам? — Полозов усмехнулся. — Тогда будьте любезны соблюдать их полностью. У нас есть специальные залы для поединков, где…
— Да зачем усложнять? Тут делов-то. — оскалился Стрешнев. — Подумаешь, всего-то надо проучить одного ишака…
Я мгновенно шагнул из-за спины Полозова. Тыльная сторона ладони встретилась с самодовольной рожей этого урода. По залу прокатился слаженный вздох — толпа застыла как по команде.
Стрешнев скривился, его глаза налились бешенством.
— Дмитрий, — Полозов обернулся ко мне, — это не метод…
— Почему же? По-моему, самый правильный метод, — я пожал плечами. — Некоторым полезно учиться фильтровать базар.
— Я требую реванша! — взревел Стрешнев. — Сейчас же!
Полозов закатил глаза и медленно повернулся к нему:
— Значит, говоришь, хочешь по правилам? — он усмехнулся. — Ну что ж, будут тебе правила…
Полозов расправил плечи и прокашлялся:
— Я, представитель древнего дворянского рода, данной мне властью одобряю ваш поединок. Каждая сторона имеет право отказаться от участия в дуэли, — он сделал паузу, обводя взглядом застывших студентов. — Но помните — позор этого отказа ляжет несмываемым пятном на весь род, и ни годы, ни расстояния не сотрут его из памяти свидетелей.
Он повернулся к Стрешневу:
— Как инициатор реванша, вы не вправе выбирать ни-че-го. А ты, Дмитрий, должен найти секунданта. У вас есть время до заката, чтобы обсудить условия и назначить время. — Его взгляд стал жёстким. — Напоминаю — по законам чести реванш проводится не позднее трёх дней с момента первой дуэли.
Потом он посмотрел на меня:
— Волконский, как вызванная сторона, ты имеешь право выбрать место поединка. В нашей академии есть три дуэльных зала. Выбор за тобой.
По толпе прокатился шёпот. Стрешнев дёрнулся, явно собираясь что-то сказать, но Полозов оборвал его взмахом руки:
— А теперь все пошли вон отсюда! — рявкнул он так, что зеркала задрожали. — Урок фехтования отменяется! И если через минуту я увижу здесь хоть одну живую душу… — он не закончил фразу, но его тон не оставлял простора для фантазии.