Мы вышли на платформу, и толпа расступилась, образуя вокруг нас пустое пространство. Забавно — даже в этом новом мире люди инстинктивно чувствуют присутствие смерти.
— Ой, а это косплей, да? — подскочила какая-то девчонка.
Я кивнул, не понимая, о чем она, но решив, что согласие в данном случае — лучшая тактика. Осматриваясь вокруг, я отметил еще одну странность — среди этой пестрой толпы не было ни одного аристократа.
Никаких родовых перстней, никакого фамильного оружия. Куда подевалась знать? Неужели всё настолько изменилось?
Люди вокруг начали доставать какие-то странные прямоугольные коробочки и направлять их на нас, хихикая. Некоторые даже позировали рядом с моими гвардейцами. Этот мир определенно требовал более тщательного изучения.
И тут я увидел её — лестницу, которая двигалась сама по себе, унося людей вверх. Никакой магии, просто… механика?
Я направился к ней, но тут мой взгляд зацепился за молодую девушку, стоящую чуть в стороне. Её аура была сильнее остальных — не то чтобы впечатляюще по меркам моего времени, но на фоне окружающих…
Вскоре я оказался рядом с ней и, делая вид, что споткнулся, увлёк её в полутёмный проход под лестницей. Мой ноготь легко проткнул кожу на её затылке.
— Ты чё, урод старый, совсем охрен… — начала она, но осеклась на полуслове.
Её глаза затуманились, становясь молочно-белыми с зелёными вкраплениями. Я положил ладони на её виски, и мои большие пальцы медленно, без единой капли крови, прошли сквозь череп, погружаясь в мозг.
— А теперь, дитя, — прошептал я. — Покажи мне всё, что знаешь об этом мире…
— Мы призвали не того… — выдохнул я, всматриваясь в клубы дыма. В нос ударил странный запах… перегар?
— Линии размылись? — прокашлял Костя, размахивая руками в тщетной попытке разогнать вонючую завесу.
— Нет, вроде целы, — я прищурился, разглядывая печать. — Светятся даже… Твою ж…
Когда дым рассеялся, я понял, что мы действительно крупно облажались. В центре печати стояло нечто…
Представьте себе типичного завсегдатая пивнушки, который лет тридцать методично культивировал своё пузо, вкладывая в него весь доход и всю душу. Теперь добавьте к этому титьки размера эдак четвёртого, колыхающиеся при каждом движении.
Не забудьте поросячьи глазки, хитро поблёскивающие из-под припухших век, и нос-пятачок с россыпью лопнувших капилляров.
А теперь — внимание! — венчали сие великолепие маленькие, но очень острые рожки, торчащие прямо из залысин, козлиная бородка и… два абсолютно нелепых куриных крылышка за спиной.
Крылья явно были ни к чему этому телу — они не смогли бы поднять в воздух даже одну задницу этого существа, не говоря уже обо всём остальном великолепии. Эдакий пухлый сатир, но по факту еще тот чёрт!
Костя не выдержал первым. Он согнулся пополам от хохота:
— Это что ещё за… чудо селекции⁈ Нет, ты видел? Видел эти крылышки? А сиськи?
— Слышь ты, глиста кишечная! — неожиданно басом рявкнул бес, разворачиваясь всем своим внушительным телом. При этом движении его грудь совершила независимое колебательное движение. — Это ты про меня?
Он рванулся вперёд, но магический барьер отбросил его назад. При этом вся его телесная масса совершила волнообразное движение. Бес разразился такой виртуозной руганью, что я невольно достал блокнот — некоторые обороты определённо стоило записать для будущих проклятий.
Я откашлялся и попытался принять внушительную позу:
— Существо, назови себя и свои способности!
Бес смерил меня взглядом, почёсывая пузо, и расплылся в издевательской ухмылке:
— А не пойти бы тебе нахрен, умник?
— Я твой призыватель! — возмутился я. — По законам…
— Законы? — бес заржал, колыхая телесами. — Да я тебе эти законы знаешь куда засуну? А потом ещё и этого ржущего недомерка туда же отправлю! В качестве бонуса, — он кивнул на Костю.
— Слушай сюда, жиртрест… — начал я.
— Нет, это ты слушай, заклинатель хренов! — бес подскочил, насколько позволяла печать. — Думаешь, нарисовал каракули, и теперь самый умный? Да я таких как ты пачками в котлах жарил, без маслица! Смекаешь…? А этот, — он снова указал на Костю, — А ну иди сюда, сука, харэ ржать!
Я уже сам беспокоился, что Костя вот-вот помрёт от смеха, но наконец он прервался:
— Ты сначала из печати выберись!
Я потёр виски, пытаясь собраться с мыслями. Похоже, этот призыв будет гораздо сложнее, чем я предполагал.