— Зачем? — спросил я, разглядывая остатки некогда роскошного убранства. Даже сквозь слой грязи проглядывала позолота на лепнине.
— Асеевы контролировали добычу кристаллов силы из воздушных жил, — Иванченко говорил непривычно оживлённо, без своей обычной напыщенности. — Здесь, в верхних слоях атмосферы, концентрация маны была невероятной. Они построили целый летающий город…
Мы подошли к окну. За мутным стеклом открывался фантастический и жуткий вид — бескрайнее море облаков внизу, а вокруг руины некогда величественного комплекса.
Огромные каменные платформы, покрытые остатками садов, медленно дрейфовали в воздухе. Некоторые конструкции накренились, готовые в любой момент рухнуть…
— Но род угас, — продолжал Иванченко. — Мана иссякла, парящие земли опустели. Портал перестал функционировать, и это место… просто забыли. Потому что порталы из нашей, земной академии перестали вести сюда. Сами видели… портал вел в пустошь…
— Прекрасно, — я скрестил руки на груди. — И как нам вернуться в нашу, более обитаемую версию академии?
— Нужно найти источник силы, — Иванченко потёр переносицу. — Где-то здесь должен быть участок с концентрацией маны. Если мы его обнаружим, я смогу начертить печать перехода. Но… — он замялся.
— Что «но»? — резко спросил Полозов.
Топольский, который всё это время прижимался к стене, хватаясь за живот, издал нервный смешок:
— Т-то есть мы застряли в руинах летающего замка? П-посреди неба?
Женщина-академик сорвала с шеи кулон. В тусклом свете, проникающем через разбитые окна, я разглядел изящное украшение.
Любопытная вещица — корпус из белого металла, похожего на платину, но с каким-то странным голубоватым отливом.
В центре пульсировал прозрачный кристалл размером с горошину, заключённый в клетку из тончайших металлических нитей. По краям виднелась вязь из крохотных рун.
— Надежда Николаевна, как предусмотрительно, — Полозов едва заметно улыбнулся.
Академик что-то прошептала, касаясь кристалла кончиками пальцев. Её губы двигались беззвучно, но я уловил обрывки древних формул активации. Кулон медленно поднялся в воздух, замерев примерно в метре от её лица.
Кристалл начал пульсировать мягким голубоватым светом, напоминая крошечное бьющееся сердце. С каждым «ударом» по металлическим нитям пробегали искры, а руны вспыхивали и гасли.
— Это, дети, — она перешла в лекторский режим, словно мы были на обычном занятии, а не бродили по руинам летающего замка, — поисковый кулон маны. Артефакт, настроенный на поиск источников силы. Есть новые образцы, но это фамильный, его создали ещё во времена Первой Магической войны, когда…
Я мысленно усмехнулся — вот оно, нетленное призвание педагога. Мир может рушиться, но лекцию провести надо. Хотя… почему бы и нет? Любая информация может оказаться полезной, особенно на практике.
Мы двинулись по коридорам следом за парящим кулоном. Я внимательно осматривался, подмечая детали. Это действительно была точная копия нашей академии, только… мёртвая.
Гнетущее зрелище, если честно. Там, где в нашем мире сияли начищенные люстры, здесь свисали обрывки проржавевших цепей.
Роскошная лепнина превратилась в крошащийся мусор, а от некогда величественных гобеленов остались лишь истлевшие клочья, колышущиеся на сквозняке.
Проходя мимо одной из бойниц, я невольно замедлил шаг. В глубоких нишах стояли странные устройства — похожие на пушки, но явно магического происхождения.
Их стволы покрывали сложные узоры рун, пульсирующие остаточной силой, а в казённой части виднелись пустые гнёзда для кристаллов. Интересная конструкция…
Мы продолжили путь по извилистому коридору. Наши шаги гулко отдавались под сводчатым потолком, создавая неприятное эхо. И тут произошло что-то странное — кулон внезапно погас. Просто раз — и всё, даже руны перестали светиться.
— Этого не может быть, — Надежда Николаевна растерянно уставилась на потухший кристалл. — Артефакт древний, но абсолютно исправный. Я проверяла его буквально вчера…
Я насторожился. Если артефакт внезапно отказывает, значит, рядом есть что-то, способное его заглушить. Что-то достаточно мощное.
В этот момент пол под ногами задрожал. Сначала едва заметно — лёгкая вибрация, от которой зазвенели осколки витражей в окнах. Но с каждой секундой толчки становились всё сильнее. По стенам зазмеились трещины, сверху посыпалась каменная крошка.