— Помним, — глухо отозвался Захар. — Мой учитель сгорел заживо.
— Хорошо! — Велимир стукнул ногой об пол. — И знаете что? Нынешний император — прямой потомок того самого Александра. В его жилах течет кровь убийцы. А его наследники… — старик скривился, — эти напыщенные павлины, даже не представляют, какой долг числится за их семьей.
Он снова начал расхаживать, все больше распаляясь:
— Посмотрите, во что превратилась магия! Тьфу!
Велимир резко развернулся к зеркалу:
— У меня есть план. Есть ресурсы. Есть люди. Пришло время нанести удар — и не просто свергнуть императора, а стереть с лица земли весь его род! Пусть история сделает круг — как они охотились на нас, так теперь мы будем охотиться на них.
— Звучит заманчиво, — протянул Захар. — Но как ты собираешься провернуть это?
— О, — усмехнулся старик, — у меня уже есть кое-какой план.
— И что ты предлагаешь? — спросил Мирон.
— Немедленно прибыть в поместье Потаниной.
— Но как же… — начал Захар.
— Никаких «но»! — отрезал Велимир. — Время пряток закончилось.
Он прищурился, глядя на собеседников:
— Если, конечно, вы еще не настолько одряхлели, чтобы бояться высунуть нос из своих убежищ.
Этот выпад достиг цели.
— Мы прибудем, — проскрипел Захар.
— К рассвету будем на месте, — подтвердил Мирон.
Велимир довольно потер руки:
— Вот и славно. Готовьтесь, господа. Грядут перемены. И на этот раз… — он зловеще усмехнулся, — мы не проиграем.
Связь прервалась, а старый некромант еще долго стоял перед зеркалом, бормоча что-то себе под нос. Правда, время от времени его зловещий монолог прерывался жалобами на поясницу и проклятиями в адрес погоды, от которой все кости ломит…
…К рассвету в поместье Потаниной прибыли долгожданные гости. Старинная карета, больше напоминающая катафалк с претензией на роскошь, со скрипом остановилась у парадного входа. Из-за утреннего тумана казалось, что экипаж материализовался прямо из воздуха.
Первым появился Захар. Он выбрался из кареты с трудом — каждое движение сопровождалось сухим потрескиванием. Его кожа, серая и местами покрытая характерными пятнами, напоминала старый пергамент, натянутый на острые кости. В глазницах тлел болезненный зеленоватый огонек.
За ним, опираясь на витой посох, выбрался Мирон. При каждом слове его вставная челюсть издавала влажное чмоканье, словно пыталась сбежать. Старик периодически возвращал ее на место характерным движением — «чпок-щелк» — и продолжал путь.
Графиня, встречавшая гостей на крыльце, издала звук, который в высшем обществе считался бы совершенно неприличным — нечто среднее между сдавленным смешком и поросячьим хрюканьем.
— Мда… — протянул Велимир, критически осматривая старых друзей. — По зеркальной связи вы выглядели значительно… живее. Прямо скажем, время вас не пощадило.
— Попробовал бы ты сохранить товарный вид, просидев полвека в склепе, — огрызнулся Мирон, в очередной раз поправляя челюсть. — Не всем же прохлаждаться в роскошных особняках.
Процессия неспешно двинулась в обеденный зал. С каждым их шагом в воздухе распространялся специфический аромат — букет из нот застоявшегося склепа, прелых листьев и чего-то неуловимо тухлого. Дворецкий, открывавший двери, старательно задерживал дыхание.
— Нужно срочно восполнить запасы энергии, — прошамкал Захар, с трудом опускаясь в кресло. — А то мы как-то… не презентабельны.
— Именно! Пара свежих трупов, и будем как новенькие, — поддержал Мирон, безуспешно пытаясь придать своему лицу воодушевленное выражение.
Велимир, наблюдая как его древние коллеги устраиваются за столом. Один похож на мумию, второй того и гляди рассыплется прямо на антикварный ковер. С такими союзниками впору не императора свергать, а дом престарелых открывать.
Братья Потанины, дежурившие у дверей, тихо переговаривались:
— Слушай, — шепнул Матвей, — как думаешь, у них хоть памперсы есть? А то мебель жалко…
— КХЕМ! — громко прочистил горло Велимир, одаривая братьев тяжелым взглядом. Впрочем, в уголках его рта притаилась едва заметная усмешка.
«Что ж,» — размышлял старый некромант, разглядывая своих полуразложившихся соратников, — «придется работать с тем, что есть. В конце концов, некроманту грех жаловаться на внешний вид коллег.»
Графиня величественно поднялась, призывая к началу совещания.
— Так почему именно Саратов? — Мирон привычно поправил челюсть. — В Москве больше ресурсов, больше потенциальных… подданных.