Велимир встал у карты империи, его длинные пальцы скользнули по бумаге, очерчивая контуры регионов:
— Прямая атака на столицу — это верный способ получить объединенный удар всех княжеств разом. Современная империя может казаться разобщенной, но перед внешней угрозой они мгновенно сплотятся. А вот если начать с региона…
Он постучал костлявым пальцем по Саратову:
— Здесь у нас уже есть серьезное влияние. Мы действуем тихо. Местные телекоммуникационные компании уже под нашим контролем. Любой подозрительный сигнал будет… правильно интерпретирован.
Велимир провел линию по карте, соединяя города:
— После Саратова — Волгоград, Астрахань, Пенза. Создаем сеть влияния, берем под контроль транспортные узлы, промышленные центры. Когда в столице поймут, что происходит, половина Поволжья будет уже нашей.
— А дальше? — Захар подался вперед, его высохшие пальцы впились в подлокотники кресла.
— Дальше, — Велимир усмехнулся. — Промышленность, ресурсы, стратегические объекты.
— И только потом Москва? — уточнил Мирон.
— Возможно Урал, нужно будет подумать. Когда две четверти империи будет под нашим контролем, столица сама упадет к нашим ногам, — Велимир обвел взглядом собравшихся. — А если и попытается сопротивляться… империя узнает, что значит настоящая сила. Сила, которую они так старательно пытались забыть и запретить.
— А знаете, — задумчиво произнес Захар, поглаживая свою иссохшую шею, — был один интересный случай. Некромант Валентин дольше всех продержался во время первой чистки. И знаете почему?
Он подался вперед:
— Он не просто поднимал мертвых или делал из живых людей послушных марионеток со стержнем в теле, да… это хорошо, когда стержень в воине, но, если в обычном рядовом клерке… почти бесполезно. Но! Он создавал особую нежить из живых людей. Вурдалаки, эмпиры, личи… Представляете? Существа, способные скрываться среди людей, принимая человеческий облик. А в нужный момент — превращаться в идеальных убийц, послушных монстров.
— Гениально! — Мирон едва не потерял челюсть от возбуждения. — Нам нужно сделать то же самое! Наложить печати трансформации, создать армию высшей нежити… из кого угодно, хоть из пятилетней девчушки!
Велимир замер, его глаза сузились. Друзья предлагали сделать то, что и молодой Волконский сам того не ведая, создал друга-вурдалак.
— Пожалуй, вы правы, — медленно произнес он. — Такая армия была бы идеальным оружием. Осталось только найти… подходящий материал для первого эксперимента. Практики давно не было, мог и забыть, как правильно это делать.
Он обвел взглядом роскошный зал:
— К сожалению, в поместье не осталось простых людей, все уже под контролем стержней, а нам нужны чистые… чтобы печать заработала одновременно со стержнем и ни как иначе… — его взгляд остановился на братьях Потаниных, и на лице расплылась зловещая улыбка.
Матвей и Глеб, стоявшие у дверей, мгновенно поняли, к чему идет дело. На их лицах отразился неподдельный ужас.
— Э-э… мы, пожалуй, пойдем… дела там… — пролепетал Матвей, пятясь к выходу.
— Важные дела… очень важные… — поддакнул Глеб.
Но было поздно. По знаку Велимира слуги, те, в ком уже пульсировали стержни некроманта — молниеносно схватили братьев.
— Тетенька! Графинюшка! — завопил Матвей, извиваясь в железной хватке. — Вы же не позволите! Мы же родные!
Графиня лишь элегантно положила руку на плечо Велимира, одобрительно улыбаясь:
— Наконец-то эти оболтусы принесут реальную пользу.
— В подвал их, — скомандовал Велимир, потирая руки. — Будем создавать новое поколение высшей нежити.
Последнее, что видели братья перед тем, как их утащили в подвал — довольные лица трех древних некромантов и снисходительную улыбку графини…
Лекция по египетским проклятьям оказалась неожиданно популярной — в аудитории собрались студенты с первого по третий курс. Еще бы, тема факультативная, да и преподаватель — профессор Седаков — славился своей способностью превращать даже самый сухой материал в увлекательное представление.
Я сидел, методично конспектируя заковыристые формулы проклятий, когда рядом со мной опустилась девушка. Елизавета — подруга детства прежнего хозяина этого тела.
— Дим, пойми меня, — начала она тихо, чтобы не привлекать внимание профессора, рассказывающего об особенностях иероглифических печатей. — Раньше мы были лучшими друзьями, а теперь… ты словно не знаешь меня.
Я устало потер переносицу.