— Прошу прощения за вторжение, — он слегка поклонился. — Но у нас есть срочные вопросы, которые требуют внимания главы рода.
— Присаживайтесь, Василий Тимофеевич, — Катя указала на свободный стул. — Чаю?
— Нет, благодарю, — он остался стоять, сложив руки за спиной. — Екатерина Алексеевна, в отсутствие вашего дяди, вы по праву являетесь исполняющей обязанности главы рода. Необходимо решить ряд административных и финансовых вопросов, требующих вашей подписи. Я предлагаю вам взять академический отпуск. Временно, разумеется. По крайней мере, до тех пор, пока не прояснится судьба Анатолия Алексеевича.
Катя опустила глаза, машинально проводя пальцем по ободку чашки.
— Не могу, Василий Тимофеевич, — тихо ответила она. — От императорской службы пришло указание. У меня скоро рейд, от которого я не могу отказаться. На приграничные территории. Государственный приказ, Дим. Отказаться нельзя, иначе трибунал и лишение всех привилегий.
Державин сдвинул брови, явно недовольный таким поворотом.
— В таком случае, необходимо назначить временного управляющего, — он вздохнул. — Может быть…
— А есть ещё какие-то дальние родственники у нас? — перебил я, внезапно осенённый идеей.
Катя и Державин переглянулись.
— Есть, — кивнула Катя. — Прабабушка Евдокия Павловна. Ей под девяносто, живёт в другом городе, в своём особняке. Дальняя ветвь Волконских.
— Нужно взять её под контроль, — я откинулся на спинку стула, довольный пришедшей в голову мыслью. — Василий Тимофеевич, поручите кому-нибудь съездить за ней. С помощью моих… навыков мы повлияем на её мозг и будем её контролировать.
— Будет сделано, господин Волконский. Я отправлю людей немедленно.
После ужина все разошлись. Костя, едва держась на ногах от усталости, отправился спать. Ефим, которому отвели гостевые комнаты, тоже удалился, бросив на меня последний задумчивый взгляд. Слуги убрали со стола, и мы с Катей остались одни в полутёмной гостиной.
— Дим, — Катя подошла ближе и понизила голос, — что это было с гидрой?
— Пойдём, — я поднялся, жестом приглашая её следовать за мной.
Мы вышли на веранду, а оттуда в сад. Вдалеке мерцали огоньки караульных постов, а над головой раскинулось бездонное звёздное небо.
Я остановился посреди лужайки, достаточно далеко от дома.
— Смотри, — я закатал рукав, обнажая кожу предплечья.
На ней виднелась печать призыва, связывающая меня с Домином. Катя видела её и раньше, ничего нового.
— Сначала, — я улыбнулся и коснулся печати. — Домин, явись.
Воздух сгустился, закружился вихрем, и посреди лужайки материализовался мой демон-фамильяр. Домин возник в облаке черного дыма, принюхиваясь и усиленно двигая ноздрями.
— Вы что, блины без меня жрали? — возмущённо вопросил он, оглядываясь по сторонам. — Я по запаху чую! Сметана, варенье малиновое… — он сокрушённо покачал головой. — Хозяин, вот это предательство!
Катя фыркнула, пытаясь сдержать смех. Домин в своём репертуаре.
А затем я закатал рукав выше и показал ещё одну печать с иными символами. Катя ахнула, когда узор начал светиться, переливаясь зеленоватым светом. Даже Домин отступил на шаг, его глаза округлились от удивления.
— Это что ещё за хрень? — пробормотал он. — Я не единственный фамильяр в твоей жизни? Начальник, я оскорблён!
— Что это? — прошептала Катя, игнорируя бормотание демона.
Вместо ответа я коснулся печати и прошептал:
— Бритт, явись.
Земля задрожала, трава заколыхалась. Домин прижал уши и отпрыгнул за спину Кати, схватив ее за бедра… зараза. Воздух сгустился, дрогнул, и посреди лужайки возникло облако зеленоватого дыма.
Мы замерли в ожидании. Дым рассеивался мучительно медленно, и наконец нашему взору предстала… гидра. Но совсем не та величественная двадцатиголовая тварь. Перед нами сидела зверушка размером с крупную собаку, с телом, покрытым изумрудной чешуёй, и всего тремя головами на длинных шеях.
Кто-то пренебрежительно фыркнул. Я обернулся и увидел Домина, который уже оправился от первоначального испуга и теперь откровенно давился от смеха, прикрывая рот лапой.
— Это что за змейка? — простонал он, задыхаясь от хохота.
Одна из голов гидры повернулась к Домину и зашипела, обнажая ряд крошечных, но весьма острых зубов. Другие две уставились на меня, склонившись в чём-то вроде поклона.
Катя смотрела на миниатюрную гидру с нескрываемым изумлением.
— Это же… — начала она, но не могла подобрать слов.
— Да твою же мать! — выдохнул я.
Глава 9