Я бросил последний взгляд на Дамира и потянул сестру в сторону главного корпуса.
— Эй! — возмутилась Катя, пытаясь вырваться. — Ты что-то не особо вежлив с главным красавчиком Академии, — она покосилась через плечо на оставшегося в беседке Дамира. — Куда ты меня тащишь?
— Увидишь, — коротко ответил я, не сбавляя шага.
Мы пересекли двор, поднялись по центральной лестнице и оказались в административном крыле. Я целенаправленно двигался к кабинету профессора Северова, нашего куратора и ответственного за чемпионат.
Я постучал и, дождавшись приглушённого «Войдите», распахнул дверь.
Профессор Северов сидел за столом, заваленным бумагами. Увидев нас, он снял очки и устало потёр переносицу.
— Волконские, — произнёс он с полувопросительной интонацией. — Чем обязан?
Я молча подошёл к столу, над которым возвышалась стопка регистрационных форм. Сверху лежала открытая папка с заголовком «Участники». Взяв ручку, я без колебаний вписал своё имя в список под двумя старшекурсниками, уже успевшими зарегистрироваться.
Брови Северова поползли вверх.
— Вы уверены, господин Волконский? — он перевёл взгляд с меня на Катю. — Первокурсники редко…
— Абсолютно уверен, — отрезал я.
Катя, наблюдавшая за мной с выражением удивления на лице, расплылась в довольной улыбке.
— Я думаю, это правильное решение, — она положила руку мне на плечо. — Если ты выиграешь, тебя ждёт великое будущее. Служба императору, например. — Её улыбка стала шире. — Молодец, горжусь тобой, братишка.
Я кивнул, чувствуя странное тепло от её слов. Катя была права, хоть и не до конца понимала мои мотивы. Если я выиграю, если получу этот артефакт и выполню миссию, о которой говорил Дамир, это действительно изменит всё.
И когда я верну тело настоящему Дмитрию, оно будет с билетом в великое будущее. Не просто компенсация за «аренду» — настоящий шанс на жизнь, о которой он, возможно, даже не мечтал.
Когда мы вышли из кабинета Северова, Катя поправила ремень своей сумки и хитро прищурилась.
— Знаешь, противники будут серьёзными, — сказала она, стараясь звучать непринуждённо, хотя я улавливал в её голосе беспокойство. — Насколько я слышала, в этом году чемпионат почтят своим присутствием представители других академий.
— Вот как? — я приподнял бровь. — Не помню, чтобы об этом упоминали.
— Потому что ты вечно витаешь в облаках, когда речь идёт о светской жизни, — фыркнула Катя. — Будут маги с Островов, виртуозы с палочками из Вестервальда. Говорят, даже группа из Академии Шаолинь прибудет. Эти китайские боевые маги с их техникой пяти стихий…
Мы спускались по широкой лестнице в главный холл.
— То есть, — продолжила Катя, — это будет настоящая международная мясорубка. И все они профессионалы со стажем. Ни одного иномирца, только коренные маги.
Она остановилась у подножия лестницы и посмотрела мне прямо в глаза.
— Справишься? — Катя улыбнулась.
Я почувствовал, как губы растягиваются в ухмылке. Маги с палочками, шаолиньские монахи, стихийники… что ж, возможно, эти Кровавые Жатвы окажутся интереснее, чем я предполагал.
— Сомневаешься? — ответил я.
Сумерки окутали родовое поместье Волконских.
Анатолий спускался по узкой винтовой лестнице, держа в руке фонарик. Следом за ним, с неожиданной для её возраста лёгкостью, шествовала Евдокия Павловна — прабабушка нынешнего наследника рода.
— Это безумие, — произнёс Анатолий, не оборачиваясь. — Полное и совершенное безумие.
— Прекрати ныть, Толя, — отрезала Евдокия Павловна. — Неужели ты настолько трус? Где твоя родовая гордость?
Она фыркнула, поправляя безупречно уложенные седые волосы.
— В моё время мужчины из рода Волконских не дрожали перед опасностью. Не то что нынешнее поколение…
— Вы не понимаете, — тихо возразил Анатолий. — Этот человек опас…
— Дмитрий недавно долго беседовал с… с этим. — перебила его Евдокия. — Наедине. О чём-то крайне важном. И сказал, что все улажено.
Они достигли нижнего яруса подвала. Здесь температура резко падала, а воздух становился спёртым и влажным. По обеим сторонам коридора тянулись массивные двери из закалённой стали — магические сдерживающие камеры, построенные ещё прадедом нынешних Волконских.
— Да он даже не человек! — внезапно повысил голос Анатолий, останавливаясь перед последней дверью. — Не понимаю, как Дмитрий может доверять этому… существу.
В прорезанном на уровне глаз смотровом окошке царила абсолютная тьма. Ни звука, ни движения.