— Нужна помощь, — без предисловий сказал я. — Скину координаты. Жду вас и ваших людей там.
В трубке раздался хриплый смешок. Я отключился и заметил, что Катя странно на меня косится.
— Кому ты звонил? — спросила она, перекрикивая шум мотора.
— Сейчас к нам на помощь приедет человек и его люди, — ответил я, стараясь звучать как можно более беззаботно. — Он… такой же, как и я.
— В смысле?
Я глубоко вздохнул.
— Не вздумай его атаковать, — предупредил я. — Он нам поможет.
— Дима, — в её голосе появились нотки раздражения, — о чём ты говоришь? Что значит «такой же, как ты»?
— Он некромант.
— ЧТО⁈
Мотоцикл резко вильнул, и мы едва не вылетели на обочину. Катя выровняла машину и сбросила скорость, затем и вовсе остановилась у края дороги.
— Ты в своём уме⁈ — она развернулась ко мне. — Некромант? Да за сотрудничество с ними нас обоих казнят! Это государственная измена!
— Не волнуйся, — я смотрел ей прямо в глаза, сохраняя ледяное спокойствие. — Когда он нам поможет, я его уничтожу…
Глава 14
Мотоцикл взревел, преодолевая последний поворот к родовому поместью. Катя вела машину на предельной скорости, и мне приходилось крепко держаться, чтобы не слететь на очередном вираже.
Наконец, железные ворота показались на горизонте. Или то, что от них осталось — металлические створки были сорваны с петель и искорёжены.
— Твою мать, — выдохнула Катя, сбрасывая скорость.
Мы медленно въехали на территорию поместья. Картина разрушения была впечатляющей: выжженные клумбы, разбитые статуи, воронки в земле от магических ударов. Тут и там бродили наши гвардейцы, перетаскивая раненых к развёрнутым у фонтана палаткам полевого госпиталя.
Прямо посреди двора лежало тело в выгоревшей до черноты униформе. Рядом с ним — ещё трое. Не требовалось лекарских способностей, чтобы понять: им уже не помочь.
Катя затормозила у парадного входа, и мы спрыгнули с мотоцикла.
— Господин Волконский! — к нам подбежал капитан охраны. — Слава богам, вы здесь!
— Доклад, — потребовал я, пока мы спешили к главному зданию.
— Напали без предупреждения, — капитан еле поспевал за нами. — Прорвали внешние барьеры как бумагу. Двадцать, может, тридцать человек в чёрных плащах. Использовали заклинания высшего порядка.
— Потери? — Катя остановилась, глядя на разрушенное крыло особняка.
— Семеро убитых, восемнадцать раненых, — капитан сглотнул. — Графиню… не успели спасти. Господин Анатолий тяжело ранен, но каким-то образом жив.
Мы с Катей переглянулись и ринулись внутрь.
В главном холле царил организованный хаос. Маги-лекари сновали между импровизированными койками, на которых лежали раненые. Кто-то стонал, кто-то молчал, закусив губу. Стены, пол, мебель — всё было забрызгано кровью.
— Где бабушка? — резко спросила Катя.
— В малой гостиной, — ответил один из лекарей, не отрываясь от обработки ожога на теле охранника.
Мы бросились через анфиладу комнат. С каждым шагом внутри нарастала холодная ярость. Кто-то заплатит за это. Очень дорого заплатит.
Дверь в малую гостиную была приоткрыта. Мы влетели внутрь и застыли на пороге.
Евдокия Павловна лежала на диване — изящная даже в смерти, с аккуратно сложенными на груди руками. Рядом, опустившись на колени, замер Ефим.
— Она не мучилась, — тихо произнёс Ефим. — Один удар. Быстро.
Я смотрел на сестру, слегка прикусив губу. Слёзы катились по её щекам — скупые, сдержанные, но от этого не менее искренние.
— Я только начала к ней привыкать, — прошептала Катя, гладя морщинистую руку. — Она была… последней родной. Настоящей.
Я подошёл ближе. Лицо бабушки казалось спокойным, почти умиротворённым.
— Все выйдите, — внезапно произнёс я.
Ефим удивлённо поднял голову.
— Все. Кроме Кати и тебя, Ефим, — повторил я, не отрывая взгляда от тела. — И закройте дверь с той стороны.
Слуги, суетившиеся в углу комнаты, переглянулись и быстро подчинились. Когда последний из них вышел, я приказал Ефиму запереть дверь.
— Что ты задумал? — Катя отпустила руку бабушки и поднялась, вглядываясь в моё лицо.
Я не ответил. Вместо этого сел на край дивана и положил ладони на лоб Евдокии Павловны. Закрыл глаза, сосредотачиваясь. Глубоко вдохнул, выпуская наружу силу.
— Дима… — Катя осеклась, увидев, как мои руки начинают светиться.
Прикосновение к мёртвой плоти открывало канал к иному пространству — тому, где уже обитала душа Евдокии Павловны. Обычный некромант просто бы вернул тело к подобию жизни, создав механическую куклу. Обычный лекарь бессилен перед уже наступившей смертью.