К шуму разрушения добавились тяжёлые шаги — кто-то бежал по главному коридору в нашу сторону.
Костя зажмурился. Копии задрожали, их контуры стали нечёткими. Одна за другой они начали растворяться в воздухе, втягиваясь в оригинал, как дым в вентиляционную шахту.
— Получается! — выдохнул Костя, когда последняя копия исчезла. — Я их чувствую… внутри. Это… охренеть!
— Потом повосхищаешься, — я дёрнул его за руку. — Сейчас сюда нагрянет библиотекарь.
Мы бросились к боковому выходу, огибая разгромленные стеллажи. Домин с трудом протискивался между узкими проходами, ругаясь на чём свет стоит.
— Лучше бы я сдох при рождении, чем связался с вами, — шипел он, пытаясь выбраться из завала книг. — Всю вечность был нормальным бесом!
— Заткнись и двигайся, — пробормотал я, выглядывая в коридор.
Домин продолжал застревать между узкими проходами.
— Волконский, Ведминов… а ну стоять! — раздался грозный окрик позади нас. — В этот раз не уйдете!
Мы обернулись — в дальнем конце зала стоял библиотекарь. Пожилой мужчина в огромных очках выглядел обманчиво безобидно, но его руки сияли багровым светом боевого заклинания.
— Приближается серьёзная заваруха, — я сжал кулаки. — Костя, за мной!
Не теряя времени, я активировал метку на своём запястье.
— Домин, место! — скомандовал я, глядя на демона.
Его трёхметровое тело задрожало, а затем начало растворяться, превращаясь в густые клубы чёрного дыма. Он устремился к моему запястью, втягиваясь в метку.
— Бежим! — я схватил Костю за рукав, и мы рванули к боковому выходу.
Мы вылетели в коридор и понеслись, не разбирая дороги.
— Теперь, по идее… ты связан со мной, а не с телом Волконского, — пояснил я, заворачивая за угол. — Когда я вернусь в свой мир, настоящий Дмитрий не сможет тебе приказывать.
— Получается, я свободен… но не совсем? — Костя задумчиво потёр метку.
Я посмотрел ему в глаза:
— Знаешь, я понятия не имею, что за человек тот настоящий Дмитрий, который вернётся в это тело. Возможно, он бы и хотел такого друга как ты. Да что там — любой бы хотел иметь рядом настолько верного человека.
Костя смущённо усмехнулся.
— Но теперь я обезопасил тебя. — продолжил я.
Метка на моём запястье внезапно засветилась слабым красноватым светом.
— Охренеть, какая трогательная сцена, — прокомментировал Домин из своего заточения. — Я прямо прослезился.
Костя фыркнул, но я заметил, как уголки его губ дрогнули в улыбке. Домин стал частью нашей странной команды. Дисфункциональной, ненормальной, но команды.
Наступило утро следующего дня. Мы с Костей шли по центральному коридору, направляясь к порталу на арену чемпионата. Сегодня предстояли полуфинальные бои — сразу два поединка с минимальным перерывом между ними.
— Ты не нервничаешь? — Костя ускорил шаг, пытаясь поспевать за мной. — Сегодня же сражаешься с этим психом из Северной школы и с наследником клана Иштар.
Я хмыкнул:
— Для нервов нужны неизвестные переменные. А я уже все просчитал.
Внезапно моего плеча коснулась холодная рука. Я резко обернулся.
София Златомирская стояла, улыбаясь странной, отсутствующей улыбкой. Бледное лицо обрамляли золотистые локоны, глаза прятались за пышными ресницами.
— Я запомнила твои слова, — произнесла она мечтательно. — Что ты вспомнишь меня.
Я пожал плечами. Что бы ни произошло с ней после уничтожения рубина, теперь она была полностью собой.
— Хорошо выглядишь, — бросил я без особого интереса, возобновляя движение к порталу.
Костя недоумённо оглянулся на застывшую в коридоре Софию.
— Эта девчонка, у нее на тебя большие планы. — прошептал он, когда мы отошли на достаточное расстояние.
Ощущение перемещения было как всегда. Дезориентация, вспышка перед глазами, еще немного пути и вот я уже стою в просторном техническом помещении под ареной.
Здесь собрались все участники сегодняшних боёв. Я направился к своему месту, но внезапно путь преградила крепкая фигура в тёмно-зелёном плаще.
— Волконский, — от низкого голоса завибрировал воздух. — Твоя удача иссякла.
Я лениво поднял взгляд. Передо мной стоял Вениамин Крылов — третьекурсник со специализацией по трансформационной магии.
— Границы формы… цепи для посредственностей, — произнёс он с самодовольной ухмылкой. — Помяни моё слово. Сегодня я порву тебя в клочья искусством трансмутации.
Эта фраза ударила меня как разряд электричества. «Границы формы — цепи для посредственностей » — коронная присказка Маркуса Лейфа, одного из предателей в родном мире. Мастер трансмутации, способный принимать любой облик, но всегда выдававший себя этой дурацкой фразой.