Маша опустила глаза и покраснела, но Белиал лукаво подмигнул мне и направился в толпу гостей. Где спустя пару мгновений уже целовал руку Гарбриэлы, с таким выражением лица, как будто она была последним глотком воды в адской пустыне. Я повернулся к Марии и наткнулся на прекрасные карие глаза. Как же я был без ума от этих глаз! Они не были порождением Магии, но они имели больше власти надо мной, чем алмазные переливы Великой Силы в ее глазах.
Девушка ждала. Я на миг растерялся. Я не доверял своему телу и своим эмоциям, находясь на расстоянии метра между нами, а в танце мне нужно будет держать ее в объятиях. Я, черт возьми, первый раз за свою бесконечную жизнь растерялся до такой степени, что даже не мог ничего сказать. Но мое тело жило своей жизнью, и я совсем не заметил, как ладонь раскрылась перед Машей, приглашая ее на танец. Щеки девушки залились очаровательным румянцем, сладкие губы растянулись в полуулыбке, и она без тени сомнения добровольно отдалась в мои объятья. Когда наши ладони соприкоснулись, заряд статического электричества пробежала между нами, но ни Машу, ни меня это не волновало. Потому, что когда вторая рука легла на ее обнаженную спину, и наши глаза встретились, мир вокруг распался на миллионы разбитых зеркал. Все вокруг осыпалось и исчезло в небытие, оставив только медленную мелодию и нас двоих. Моя рука спустилась на талию девушки и крепче прижала ее ко мне. Маша шумно выдохнула, как будто до этого не дышала вовсе. Мой взгляд сфокусировался на ее приоткрытых губах. Они что-то прошептали. Едва слышно. Но я прекрасно это слышал. «Маркус». Мое имя прозвучало как молитва. Но это было не верно, потому что божество это она, и я должен возводить ей молитвы, боготворить ее и лежать у ее ног. И потому теперь уже с моих губ сорвалось ее имя.
– Мария…
Девушка улыбалась. Своими красивыми губами и безумно красивыми глазами, цвета древесной коры, которую ласкал первый луч солнца. Наши взгляды переплелись, как наши пальцы. Плотно соприкоснулись, как наши тела в этом медленном танце. Коснулись друг друга, как наше горячее дыхание. Она была всем для меня. Не знаю, как давно это так далеко зашло. Но я был готов поклоняться Марии. Она безумно прекрасна, как внутри, так и снаружи. Алмаз, которому не нужна огранка, который прекрасный в своем естестве. И который бесценен для миров.
Тревожный колокольчик зазвенел у меня в голове, бесстыже возвращая меня в реальность, в ту мерзкую реальность, где такой нехороший мужчина, как я, мясник и агрессор, не может испортить жизнь столь чудесного создания. Мария прекрасна душой и могущественна и ей не нужно связываться со столь не подходящей партией. Я должен ее защищать. Только защищать, а не целовать.
Музыка закончилась. И мир вокруг вновь заиграл красками лицемерного мира. Маша по-прежнему стояла вплотную ко мне, взглядом витая где-то не здесь. Я закрыл глаза, разрывая нашу связь. Девушка как будто очнулась и неловко оглянулась по сторонам. Я медленно отошел от нее. Лицо девушки выражало растерянность. Покачал головой. По промелькнувшей боли в ее глазах понял, что она меня поняла без слов. Я поспешил поцеловать ее руку, пока она этой же ладонью не дала мне пощечину. Вполне заслуженную, надо сказать. И еще я так спешил, потому что, боялся, что самоконтроль рухнет, и она увидит горечь и муки в моих глазах. Ах, если бы она знала, чего мне стоило, сейчас вот так хладнокровно вести себя с единственной женщиной, которая рушит все мои неприступные границы. Я выпрямился и хотел уже уйти, но чья-то ладонь удержала меня за руку.
– Ты не можешь опять сбегать от меня, – тихо прошептала Маша.
Я взглянул на нее, призвав все свое самообладание. Девушка смотрела на меня уверенно и гневно, и я ощутил себя с полметра ростом, как будто это она, а не я, сейчас возвышаюсь над ней.
– Ты не можешь отрицать связи, что была у нас в танце. А мы даже не целовались!
– Маша, прошу…
– Маркус, – ее тон простерег меня от неверного ответа.
Я втянул воздух в легкие, собираясь с остатками своей силы воли перед этой маленькой женщиной.
– Маша, тебе показалось. Ты просто маленькая человеческая девочка, которая выдумывает себе принца. Но я не он. Я мрачный Некромант, который ценит и любит только свое одиночество и свободу.
Лицо девушки превратилось в статую, ни одной эмоции, взгляд в пустоту. Вот только статуя была фарфоровой, как и ее сердце, как и мое, задень и разобьется. И я медленно разжал ее пальцы и оставил ее. Через несколько шагов я обернулся. Возле нее стоял Белиал, нежно держа ее за руку. Она что-то говорила ему, а ее лицо все еще было фарфоровой маской.