Сестренка тяжело вздохнула, на мгновение зажмурившись:
– Знаешь, Маша, – она повернулась ко мне, подсунув руку под голову, – может, Сила и проснулась во мне, но я чувствую, что еще не готова для обряда.
– Ты просто волнуешься. Отец никогда бы не рискнул тобой, если бы не был уверен, что ты готова.
– Знаю, – она слабо улыбнулась, – но мне как не по себе. Всю жизнь отец готовил тебя. Ты знаешь очень много. А я… я никогда этого не хотела… да и что я могу узнать за два года…
Хоть слова Светы и задели старые раны, мне стало жалко сестру. Она всегда была хохотушкой и заводилой, мне же чуть ли не с рождения внушали мою важную роль экзорцизме, и теперь мы с ней страдаем обе.
– Ты справишься, Светик. – Я погладила сестру по голове, она это очень любила и напоминала мне маленького котенка. – В тебе есть Сила, а это важнее всего. Просто верь в себя. Как я в тебя.
Она ослепительно улыбнулась.
– Скажи, а мы пойдем шпионить за Некромантом?
– Ты же боишься его.
– До чертиков, но с тобой мне не страшно. – Она замолчала на минуту, а потом добавила: – Если честно, мне невыносимо сидеть дома и ждать выходных. Мне нужно немного развеяться.
– Да еще бы. Ничто так не развеивает дурные мысли, как страх перед колдуном.
Мы засмеялись. Когда смех затих, я опустила глаза и тихо произнесла:
– Ты знаешь, я не разговаривала с отцом с той самой ночи.
Света молчала, и я остро чувствовала на себе ее взгляд. Я продолжила:
– С той ночи, когда пошла к Некроманту.
Тут Света не вытерпела.
– Господи, Маша, папа же поймал тебя за руку на крыльце особняка! Ты вообще соображала, что собиралась сделать? Ты хотела заключить с ним сделку! Точно рехнулась!
Я подняла взгляд на ее раскрасневшееся лицо.
– Я не могла смотреть на то, как отец изводит тебя своими уроками экзорцизма! – почти вскрикнула я, садясь на кровать. – Ты выглядела так, будто по тебе прошелся дорожный каток…
– И поэтому ты решила меня огородить от всего этого! – Света так же соскочила с кровати в положение сидя.
– Конечно, ты же этого не хотела. И это моя вина! Я пошла к колдуну, чтобы он помог пробудить во мне Силу.
– А ты не подумала, что он может потребовать взамен? И это абсолютно не твоя вина! А если бы он захотел взять тебя в жены?!
Я хотела дальше возражать, но от последнего совершенно опешила. Я с открытым ртом уставилась на сестру. Она виновато улыбнулась и пояснила:
– Знаешь, Маша, ты очень красивая, а отец всегда говорил, что Некромант собирал себе красавиц.
Я не могла не рассмеяться:
– Свет, ну он бы точно после пары часов общения со мной развелся!
Она засмеялась следом:
– Это точно, ты такая упрямая!
Я легонько толкнула ее в плечо и, когда улыбка сошла с моих губ, добавила:
– Это моя вина.
Света покачала головой. Она хотела было что-то сказать, но снизу донесся голос мамы, зовущей за стол. Света погладила меня по руке и встала с кровати. На пороге она обернулась.
– Не бойся, я буду на твоей стороне и не дам папе обидеть тебя, – сказала она и протянула мне ладонь.
Я встала и приняла руку сестры, вместе мы спустились по ступеням. Переступив порог светлой кухни, я встретилась со взглядом голубых леденистых глаз.
– Здравствуй, отец!
Экзорцист гордо восседал во главе стола, как и полагается отцу семейства. Длинные золотистые волосы были аккуратно убраны в хвостик на затылке, лицо гладко выбрито, но стали уже видны морщины, чего я раньше не замечала, светлые брови хмуро сошлись на переносице, делая его вид воистину устрашающим. Отец молчал. Я неловко переминалась с ноги на ногу. Света спохватилась и за руку подвела к столу, тут же отреагировала мама.
– Девочки, все остывает. Садитесь скорее за стол, – пролепетала она, искоса посмотрев на мужа.
Мама быстренько разложила по куску индейки с овощами в тарелки, и все мы в полном молчании приступили к обеду. Над столом нависло ощутимое напряжение. Вилки лениво позвякивали о посуду, видимо, никому еда особо не лезла в горло. Я исподлобья косилась на прямую, как струна, фигуру отца, он, в свою очередь, кидал недобрые взгляды в мою сторону.
– Все, прекратите! Это становится невыносимым! – резко воскликнула мама, судорожно сжав приборы и нервно ударив по столу. Все сразу посмотрели на нее. – Мы семья, в конце концов. Где все друг друга уважают и любят.– Она выделила последнее слово и напрямую посмотрела на мужа. – Никто никого ни в чем не обвиняет, и все всё прощают.
Мама раскраснелась и посмотрела на отца, затем на меня. Потом громко вздохнула, пытаясь прийти в себя.
– Мне лучше уйти, – произнесла я, вставая.