Последние строки лер Наттис выслушал с усмешкой. По его мнению, действия молодого пилота были не грубыми, а эффективными, ведь в противном случае в катере могла остаться молодая девушка (кстати его дальняя, но родственница, пускай и из мелкого дворянства), которую преступник убил бы столь же бездумно, как и нанес прямой удар в сердце парню.
-Так, с этим мне все ясно. А что-нибудь более личное у нас по этому юноше есть?
-Никак нет, лер, - секретарь вытянулся по стойке. – Согласно проводимой 18-м парком политике, их пилоты только одинокие граждане, которые в обязательном порядке проживают в общежитии парка под постоянным наблюдением. Согласие на такое наблюдение пилоты и прочие служащие нижнего и среднего звена подписывают в обязательном порядке.
-Что даже девочку пригласить нельзя?
-18-й парк имеет разрешение на содержание Дома Свиданий, посещение которого включено в график жизни служащих. Посещение развлекательных центров также разрешено лишь в том случае, если оно включено в специальный список… Лер, согласно проведенному расследованию, 18-й парк на 92 процента принадлежит гражданам Содружества Румбар.
-На каком основании? - нахмурился лер Наттис.
-Право наследования, лер. В настоящий момент инициировано расследование, так как в результате проведения расследования настоящего дела были выявлены случаи официальной продажи служащих нижнего и среднего звена в собственность гражданам Содружества Румбар, что является нарушением законодательства Империи, лер.
-Угу… Ладно, вернемся к нашему герою. Когда мне предоставят заключение медицинского сектора?
-Лер, прощу прощения, но у них возникли проблемы, правда они и сами никак не могут определить, как к ним подступиться.
-А конкретно?
Секретарь впервые на памяти аристократа замялся и даже начал переступать с ноги на ногу, отводя в сторону взгляд.
-Сумбар?
-Лер… Эм-м-м… Лер… Я не считаю в праве передавать вам полученную мной информацию, которую можно отнести к категории «бред».
-О! Уже интереснее. Не мучай себя, я, конечно, аристократ, но, поверь, слухи и бредовые предположения и мне порой бывают интересны. Давай-давай, говори, что там наши медики набредили.
-Ну… Из того сумбура, который вывалили мне на голову, самым информативным было то, что в теле… душа разумного из другого, вероятно параллельного мира…
Лер Наттис вздрогнул и выпрямился в кресле, в котором прежде практически полулежал, выслушивая доклад, зачитываемый секретарем.
-Ошибки быть не может? – и куда только подевалась из голоса едва слышная насмешливость.
-Лер? Это не официальное заключение, лер.
-Тогда срочно вызови мне нара Тиррота. Пусть даже без готового отчета… Срочно!.. Бегом!...
* * *
Слух вернулся последним. До этого момента мужчина лишь видел, как стоявшие рядом с какой-то странной кроватью в виде колыбели или… - капсулы? да, капсулы! – лишь открывают и закрывают рты, время от времени поворачиваясь к нему лицами и, кажется, пытаясь задавать вопросы. Вот только руки лишь едва шевелились и поднять хотя бы одну из них, чтобы жестом показать, что ничего не слышит – просто не получалось.
Зато, когда звуки наконец добрались до слухового центра его мозга, оказалось, что его собеседники говорят на незнакомом языке. Причем, в звучании иногда мелькали схожие по фонетике с греческим языком слова и фразы, вот только понять их не получалось, хотя в Греции он провел три сезона летних раскопок и минимальный словарь для общения с местными успел набрать.
-Простите, но я вас не понимаю, - говорить тоже удавалось с трудом.
Вообще он чувствовал себя так, словно его заснули в чужой, сшитый по совершенно отличным от его меркам костюм. Словно тело было чужим.
Между тем на его слова отреагировали. Правда, странно. Мужчины замерли испуганными кроликами, а потом младший куда-то убежал. Оставшийся же снова обратился к Виктору Анатольевичу с какими-то словами.
-Я не понимаю вас, - язык начал заплетаться, словно мужчина был пьян.
Да и веки давили на глаза, желая опуститься, но доктор археологии старался держаться и даже моргать как можно реже, опасаясь, что в следующий раз просто не сможет открыть глаза.
Спустя пару минут около капсулы собралось уже гораздо больше людей. Все они были мужчинами и носили одинаковую одежду, различавшуюся лишь нашитыми на рукава полосами, видимо символизирующими их звания. Полос было три: верхняя – голубая, одинаковая для всех, средняя имела цвет фуксии (как это называла жена), но разной степени насыщенности, причем к мужчине с максимально видимом темным оттенком этой полоски, обращались наиболее уважительно, а на юного, едва-едва справившего совершеннолетие по мнению Виктора Анатольевича, парня вообще не обращали внимания. Зато он сверкал глазами, внимательно прислушиваясь к возникшему диспуту и осторожно пробирался ближе к капсуле мужчины.