— То есть их не убить?
«То есть их не поранить. Царапины зарастают почти мгновенно, а глубокие порезы для них — те же царапины. Их можно расчленить. Новые головы, милостью Странника, у них пока не отрастают!»
— А лапы?
«Лапы тоже».
— И на том спасибо!
Осси отложила трубу и посмотрела на Ходу.
— Ну и что ты посоветуешь? Я так понимаю, что простым удалым наскоком с непременным размахиванием мечом, пусть даже Гасителем, мы мало чего добьемся.
«Ну чего-то добьемся, конечно, но в конце нас сожрут».
— Я примерно это и имела в виду.
«Тогда есть два других пути…»
— Накрыть их всех разом, а потом уже, размахивая мечом, добить тех, кто задержался по эту сторону Вуали…
«Либо разделить их, а потом кончать по отдельности. Если по отдельности, то шансы справиться с ними у тебя, да еще с таким помощником, есть».
— Помощник — это ты? — на всякий случай уточнила леди Кай.
«Ну в данном случае я вообще-то имела в виду Гаситель», — скромно сказала Хода.
— Понятно. А оба эти варианта не приводят случайно к финалу, в котором нас опять-таки жрут?
«Могут. Но с существенно меньшей вероятностью».
— Да… Если их разделить, то это будет дольше, да еще и не факт, что они разделятся, — размышляла вслух Осси. — Если разом накрыть… Да чем их всех накрыть на такой площади? Слушай, а что у них с нюхом? Нас ведь они пока не чуют?
«Не знаю. То есть не знаю, что с нюхом, — пояснила Хода. — Вроде не чуют, а что?»
Осси мотнула головой:
— Так, думаю…
За это время на кладбище мало что изменилось. Разве только чуть переместились те две, что в круге, да еще тварь, которая патрулировала периметр, сменила направление и теперь самозабвенно нарезала круги в обратную сторону.
«Наверное, это чтобы голова не закружилась», — решила Осси и некоторое время молча барабанила пальцами по рюкзаку.
— Можно попробовать так… — Осси задумалась и снова замолчала, а Хода подняла голову, всем своим видом выражая внимание.
— Можно так, — продолжила девушка. — Мы тихо-тихо подбираемся ко входу и ждем там, когда патрульная поравняется с нами…
Осси потерла лоб и продолжила:
— Она равняется с нами, в этот момент я бросаю кристалл в центр, и это должно либо убить, либо хотя бы на время прибить тех трех. Пока кристалл летит, мы кончаем патрульную, а потом идем разбираться с теми, кто в центре… Примерно так.
Осси замолчала. Хода тоже не спешила с комментариями, что в общем-то было на нее не очень похоже.
— Ну, что скажешь? — наконец не выдержала девушка.
«Не знаю… А может — ну их? Пусть себе торчат тут дальше… А мы пойдем себе потихоньку… Что у нас, других дел нет, что ли? Ну не похоронишь ты неизвестно чьего короля… Нам, между прочим, еще до Слезы добраться надо. А потом еще выбраться…»
Осси задумалась. В том, что говорила Хода, резон был — кто бы спорил! Ввязываться в ненужный, лишний, так сказать, бой смысла особого не было. Осси вообще, если это было возможно, лишней драки старалась избежать и всегда презирала тех, кто первым опрокидывал стол в кабаке, засучивая рукава, или, не сумев выждать нужного момента, бросался на врага, размахивая мечом и энтузиазмом. Дураки эти жили недолго и умирали быстро.
В бою, как и в жизни, все решали не сила и скорость…
Уж чего-чего, а этого у леди Кай хватало. На двоих, а то и поболее. Учили-то и готовили ее отменно. Долго, нудно и старательно ее учили.
Ей было всего-то лет пять. Ее сверстницы, да и многие юные графини постарше, еще в куклы играли и раз в неделю разучивали азбуку, когда отец Осси, почтенный член Лиги, уже тогда мечтавший, что Осси со временем пойдет по его стопам, отправил совсем еще маленькую дочку в Пустынь Шестого Посоха — высокогорный монастырь, затерянный почти на самом краю мира. Ох как плакала тогда мать и как умоляла отца пожалеть маленькую девочку. Умоляла пощадить и ее тоже и не разлучать с дочерью. Но отец тогда настоял на своем, хотя мать любил очень. Он всегда умел настоять на своем.
Осси прожила в монастыре десять долгих лет, постигая жизнь, науки и тайное искусство боя. Домой к родителям уезжала раз в год всего на десять дней, причем восемь из них занимала дорога. И в монастыре ей никто поблажек не делал — лупили, ругали и наказывали, как и всех. Не смотрели, что графиня, что маленькая и что девочка… Монахи были суровыми аскетами и птенцов своих учили тому же.