— По ходу, он уже того, — с тревогой в голосе подметил желтоглазый мужик с топором и попытался сорвать повязку с глаз мученика.
— Что, пульса уже нет? — удивился курильщик. — Ха, а казался крепким парнем.
— Ну и чё теперь с ним делать? — возмутился хозяин писклявого голоса. — Вечно вы оба портите шоу!
— Я тебе велел пластилин найти, ты сделал это? — осёк его главарь.
— Я не врубаюсь, на хрена тебе сдался пластилин вот! — попытался поспорить тот. — Чё, реанимировать это тело будешь, что ль?
— Вот не зря ты в коррекционной школе учился, — заключил курильщик. — Несите трупы в ванную, залепим двери пластилином, чтобы не воняло сильно.
— Да нахер это нужно! — негодовал мужик с топором. — Еще и приберёмся, может, тута?!
— Кстати, можно, — вполне серьёзно ответил бандит с сигаретами. — Семейка не бедная, явно со связями. Чем позднее их найдут, тем лучше. Погода стоит теплая, а завтра так вообще жару обещают. Пусть все думают хотя бы пару дней, что они свалили на выходные куда-нибудь…
Остальное Борис уже не слышал, погрузившись в приятную безболезненную черноту.
II. «Чем чёрт не шутит»
Глава 7 Этика покойников
К прорицательнице Идвине попасть на приём было крайне сложно. Работала она исключительно через узкую систему знакомств, а рекламу в газетах и интернете не давала. Столь мощный «фильтр» всегда позволял провидице избегать всяких психопатов, которые обычно толпами осаждались её менее успешных коллег. В основном клиентами Идвины были солидные дамы в возрасте, которые хотели узнать подробности о личной жизни либо своих мужей, либо сыновей-дочерей, либо молоденьких любовников, а иногда и врагов.
Поэтому экстрасенс сегодня удивилась появлению на пороге своего магического салона девушки чудаковатого вида и сразу почуяла неладное. Мало того, что та была в странном бесформенном сером одеянии, так ещё и с яркими красными волосами. Она больше напоминала наркоманку с соседней улицы, где как раз располагался реабилитационный центр. Да и цвет лица у неё был бледный, синяки под глазами и дыхание какое-то неровное.
Окинув раннюю гостью с головы до ног, женщина обречённо вздохнула, но выставлять её за дверь не стала. Все ж таки одолело любопытство, кто дал этой молоденькой дурёхе координаты Идвины.
— Вы, дорогая, проходите, не стойте в дверях, — любезно сказала прорицательница и даже приветливо улыбнулась, хотя поведение посетительницы уже показалось ей не совсем адекватным.
Та, поправив полы своей длинной хламиды, как будто кого-то пропустила вперёд себя и лишь затем осторожно приблизилась к столу, на котором стояла ваза с ирисами. Никаких хрустальных шаров, карт, черепов и прочей забавной атрибутики Идвина у себя не хранила, предпочитая пользоваться только собственным талантом. А в него она истово верила по своим многочисленным достижениям в этой сфере.
— Меня зовут Женя, я от Ольги Владимировны, — хриплым голосом сообщила девица, нервно поправляя красные волосы. — Вы моя последняя надежда…
— Ах, что у Вас случилось, дитя мое? — охотно полюбопытствовала Идвина, про себя отметив, что больше с Ольгой Владимировной дел иметь не будет.
Евгения достала из сумочки что-то, завёрнутое в золотую тряпицу, и осторожно положила это на стол перед прорицательницей.
— Вот оно испортило мне всю жизнь, — продолжила Женя, едва сдерживая слезы. — Я не могу спать, есть, ходить на учебу, общаться с друзьями…
— Ну-ну, деточка, не время плакать, — подбодрила её женщина и быстро развернула тряпицу. — О, какая необычная вещичка. Что это?
— Хотела бы я знать, — зашмыгала девушка. — Разве Вы не видите ничего подозрительного?
Идвина получше всмотрелась в костяную флейту, потёрла пальцем чёрную трещину посередине, попыталась сделать ладонью экспресс-анализ энергетики. Но ровным счетом никаких сигналов штуковина не посылала.
— Это древний предмет, — озвучила провидица другую версию с довольно серьёзным лицом. — Он причинил много страданий людям… Откуда он у Вас?
— Я нашла его на кладбище, — огорошила прорицательницу Евгения, после чего та принялась более внимательно трогать флейту. — Чисто случайно заметила. Думала, кто-то забыл платок на могиле. А там оказалась это. Я и взяла, подумала, что что-то ценное…
— Ай-ай-ай, — артистично закачала головой Идвина, — брать вещи с захоронений очень плохо. Да и ходить на кладбища — нельзя!..
— Понимаете, я художница. И иногда мне нужно особое вдохновение, чтобы создать картину. Я рисую мёртвых, их могилы…