— Пристегни ремень, — скомандовал люциферит, не желая больше отвечать на его вопросы, и повернул ключ зажигания.
Ночной город казался Падерину знакомым. Он помнил, как точно так же колесил по нему, нарушал иногда правила движения, разгонялся и поворачивал в неположенных местах. В этом плане они с Ламбрантом были похожи. Но по мере приближения к коттеджному посёлку становилась отчётливее память. Кажется, они ехали к нему домой.
— Я не хочу! — вдруг воскликнул парень и заелозил в кресле.
Павлов притормозил у обочины, сверля негодующим взглядом своего пассажира. Ещё не хватало, чтобы тот устроил истерику и сорвал план по поиску флейты.
— Тебе придётся, — сухо сказал Ламбрант, глядя, как Борис нервно дышит.
— Нет! — решительно ответил тот, отстегнул ремень и хотел открыть дверцу, но сработал автоблокиратор. — Отпусти! Я не буду!
— Успокойся, — приказал люциферит, и студент малость присмирел. — Я еще по-хорошему с тобой обращаюсь, если ты не заметил. А вот те, кто тебя убил, не станут церемониться. Да и бесы, когда узнают о твоих играх с мощами Святого Реазарха, устроят тебе настоящий ад.
— Что такого в этих мощах?! — негодовал Падерин, пряча трясущиеся руки.
— Скажем так, это оружие массового поражения, — признался Ламбрант. — Оно действует даже на люциферитов.
Борис нахмурил брови и указал пальцем на него.
— Тебя? — удивленно уточнил он. — Что такое люциферит?..
— Хотел бы и я знать ответ на этот вопрос. Но мне не удалось вдоволь пообщаться с наставниками, их убили из-за бесов. Поэтому никто не успел объяснить мне, почему люциферитов так жаждут прикончить.
Павлов выключил двигатель, вынул ключ зажигания, вышел из машины и направился в сторону первого коттеджа, у которого светилось большое окно. Борис поспешил следом. Ему хотелось узнать побольше о том, что происходит, и как к этому причастен он.
— Вот видишь кучу навоза в огороде? — обратился к нему Ламбрант, указывая во двор дома. — Это черти, самая низшая форма посмертного существования. Они и выглядят так же, как это говно — воняют, шумят, разговаривать умеют плохо, вот примерно как ты сегодня.
Падерин чувствовал, что где-то имел честь наблюдать чертей воочию, но не помнил, при каких обстоятельствах.
— За еду и бухло они готовы сделать любую грязную работёнку, — пояснил Павлов и вновь указал на дом. — Вот это окно на первом этаже, это бесы. Только и умеют, что светить. Думают, что они самые главные. На самом деле весьма глупые создания, оттого и мрут пачками.
— А я тоже бес? — спросил Борис, переминаясь с копыта на копыто — нормальную обувь подобрать он так и не успел.
— Безусловно, — усмехнулся Ламбрант и показал на верхние окна коттеджа, в которых было темно. — Чуть выше бесов — сатаниты. Разница лишь в том, что им разрешено увлекать смертных в секты. А бесам это запрещено, иначе они же сами разжалуют виновного в черти.
— Секты?
— Это очень прикольно, — признался Павлов со счастливой улыбкой от воспоминаний. — Смертные любят секты, и сатанинские, и христианские, и чёрт еще знает какие.
— Значит, сатаниты главнее бесов? — задал Падерин вполне справедливый вопрос.
— По идее, так должно быть. Но сатаниты и бесы не в ладах, поэтому периодически портят друг дружке рога.
— Как и ты?
Ламбрант проигнорировал его вопрос, обратив внимание на покачивающийся флюгер на крыше. Он был в форме птицы, которая острым клювом указывала на юг.
— Люциферит это высшая форма, — с гордостью сказал Павлов, поправляя парик. — Я умею делать такие вещи, которые недоступны бесам. Из-за этого они и бесятся. Наивно полагают, что избавившись от люциферитов, получат дьявольские способности.
— А что ты такого умеешь? — продолжал Борис засыпать его детскими вопросами.
— Я тебе сейчас покажу, — ухмыльнулся Ламбрант, подошёл к любопытному студенту, схватил сзади за плечи, и вдруг они оба очутились в воздухе.
Парень даже не сразу понял, что летит. Вернее летит Павлов, а он лишь груз в его руках. Под копытами промелькнули деревья, тёмные крыши, тусклые уличные фонари и квадраты огородов. Посёлок хоть и считался элитным, но местные жители любили покопаться в земле ничуть не хуже дачников. Правда, передвигались по воздуху недолго. В мгновение ока Ламбрант опустился на очередной тёмный двор. Борис даже не успел рассмотреть его крылья. Хотя с одним глазом сделать это было проблематично.
— Вау! — восхищенно воскликнул Падерин. — Это же круто!
— Бесы так не думают, — заметил Павлов, оглядываясь по сторонам. — А смертные в панике разбегаются, когда видят меня таким.