— Спасибо, — раздражённо сказал Павлов, обернувшись к люлюкающему демону, и ударил по газам.
Хоть какая-то польза от дефектной покупки. Впрочем, если б не распил деревьев в затопленной лощине, Ламбрант бы не потерял столько времени. С другой стороны, во многом виноват его очередной приступ, из-за которого сгорела одежда. Может, даже хорошо, что это произошло поблизости с водой, а не в каком-нибудь помещении. Иначе пожара было бы не избежать. И едва Павлов подумал о таком исходе под лепетание Дендруса, как на горизонте засияли отсветы огня. Елмонская церковь полыхала как свечка, а вокруг неё бегали напуганные люди. Две пожарные машины стояли перед дымящимся крыльцом, но спасатели особо ничего предпринимать уже не стремились. Да и какой в этом был смысл, ведь деревянный храм уже не потушить просто так.
— Чёрт, — прошипел Ламбрант, наблюдая за всей этой картиной с пригорка.
Потом вспомнил, что он голый и явно привлечёт внимание зевак, поэтому поторопился вернуться в машину. Что ж, видимо, трое убийц Падерина решили напоследок сжечь бесполезное место, лишив люциферита второго шанса использовать нюх молодого люпастора. Павлов сидел за рулем и молча злился. Даже глаза его сделались оранжевыми, чего он обычно старался не допускать наедине с самим собой. Получалось, что трое бандитов обладают преимуществом в виде переродившегося Бориса. А он имеет на руках бесполезного Рыкова и дефектного Дендруса, не умеющего говорить.
Древесный демон продолжал играть со своим языком, издавая различные бессвязные звуки. Теперь он пытался что-то показывать своими ручками. Присмотревшись в него через обзорное зеркало, Ламбрант вдруг обнаружил, что Дендрус изображает удивлённого инспектора Скоробогатько.
— Да ты не так плох, как кажешься, — обрадовался люциферит, обернувшись к нему. — Попробуем покормить тебя развлечениями над смертными?
Дендрус качнулся и радостно запел какую-то мелодию.
— Как раз успеем к последней паре в универ, — заключил Павлов и завёл двигатель.
В этот самый момент машина, в которой сидел всклоченный Аделард, остановилась у центрального кладбища. Гвардейцы уже вовсю сновали на его территории, выводя всех посетителей под предлогом, что проводится проверка утечки бытовых отходов. Ошарашенные бабульки торопились к выходу, ничуть не подозревая подвоха, ведь вежливые парни в коричневых одеждах, действительно, были похожи на работников какой-то экстренной городской службы.
— Сейчас тебе станет лучше, — пообещал Эдмонт, дожидаясь, пока солдаты разрешат выйти из автомобиля. — Э-э-э, нам всем рекомендуется регулярно посещать захоронения и заряжаться энергетикой.
— Мне это точно понадобится, — пробубнил Вельмон на переднем кресле, всё ещё держась за челюсть.
— Э-э-э, ты сам виноват, — подметил лиценциат с ехидной улыбкой. — Нельзя мешать неофиту, тем более когда тот восстанавливает память.
Гвардеец недовольно посмотрел на Борисова через зеркало заднего вида и замолчал.
— Но, мальчик мой, крушить надгробия здесь лучше не стоит, — продолжил старейшина. — Это кладбище очень ценно как для смертных, так и для экзархата.
— Этого больше не повторится, — сухо ответил Аделард, глянув на свои поцарапанные руки. В порыве ярости в церкви он не обращал внимания на мелкие раны. Теперь же пальцы побаливали.
— Э-э-э, злость это совсем не так плохо, — рассуждал Эдмонт. — Бесам даже полезно иногда испытывать такое сильное чувство. Но проявлять его вовне — человеческое качество. Надо направлять энергию зла в себя, от этого твои рога станут более эстетичными.
— Они растут от психоза? — усмехнулся неофит, потрогав лысую голову и поправив глазную повязку.
— Они — источник нашей жизни. Лишись ты их, и всё, возврата к жизни уже не будет. Поэтому надень-ка вот, на.
Лиценциат вытащил из-под копыт какую-то выпуклую металлическую пластину с резинкой и тут же примерил её на Борисова.
— Все неофиты ходят так, — сопроводил он свой жест. — Пока панты не окрепнут…
— Понты? — переспросил Аделард, чувствуя себя неуютно в стальной шапочке.
— Э-э-э, панты, — поправил его Эдмонт. — Они у всех перерождённых в первое время мягкие и уязвимые. Поэтому большинство бесов гибнут в первый год, причём из-за собственной же неосторожности. Ну и об ангрилотах тоже не следует забывать, те долго не возятся — бьют сразу по рогам.
— Ламбрант что-то говорил об этом. А они что, сильнее нас?