— Оу, конечно, котятки! — ещё сильнее засиял трансвестит и махнул рукой другому мужику в женском обтягивающем платьице. — Вот это Далила, она здесь заправляет. А вон там Маркиза, — указал он на существо в мини-юбке и с искусственными грудями, вываливающимися из сиреневого корсета.
— А Гаврик тут сегодня работает? — поинтересовался Павлов, пихнув Аделарда в кучу танцующих парней.
Те со смехом приняли новичка, протиснув сразу в центр своего круга, и попытались стащить с него курточку. Борисов едва отделался от них, выбравшись через другую сторону, и чуть не сбил с ног официанта в узких плавках. Тот смерил невнимательного беса строгим взглядом и пододвинул поближе к сцене, на которой как раз раздевался парень в костюме ковбоя.
— Гаврик это такой плечистый? — уточнил Элеонор, выхватив с подноса проходящего мимо официанта стакан с чем-то пузырящимся.
— Ага, рыженький, — поведал Ламбрант, прекрасно помня своего бывшего сокурсника из прошлой жизни, который никак не мог сдать сессии и оставался на второй год.
— Ах, такой душка же! — взвизгнул трансвестит, поняв, о ком идёт речь. — Я его обожаю! Такое тело — уф!! Так бы и съела его живьём вместе с трусами!
Люциферит вновь деланно захихикал, наблюдая, как возле бара ласкаются сразу три девицы. Одна из них уже успела раздеться, за что получила предупреждение от бармена.
— Пойдём в гримёрку, глянем, — позвал Элеонор и повёл свою вновь обретённую «подругу» в нелепом чёрном платье куда-то вглубь шумного зала. — Ой, я так волнуюсь, весь день примерялась, красилась. Всё не нравится вот. Даже эти цацки какие-то фиговые, да?
— Ты выглядишь гораздо лучше меня, — улыбнулся Павлов. — Главное же на нарваться на неприятности.
— Ой, да ты чертовски права! — воскликнул трансвестит, поправляя жёлтый парик. — У меня кузина, Фаечка, тут недавно в такой трешняк угодила!!
Ламбрант лишь молча покачал головой, попутно выискивая взглядом стриптизёров. Их здесь было сегодня слишком много. В узком коридорчике за сценой сновали все, кому не лень. Но Нетленкин пока не показывался.
— Тут же по понедельникам вообще глухо, — продолжал щебетать Элеонор. — А я говорила Фаечке, не ходи, тут в такие вечера одни извращенцы только. Ну так же?
— Извращенцы, да, — кивнул люциферит, рассматривая широкие спины качков в кожаных трусах.
— Ну и вот, а Фая она такая худющая совсем, от девчонки не отличишь. Ну и попёрлась, подцепила тут мужичиллу одного, говорит, с виду приличный. А тот, представляешь, повёз её на болото! А там — жуть!! Трупы повешенные, потом ещё в новостях показывали даже.
Павлов отвлёкся от поиска парней и посмотрел повнимательнее на Элеонор.
— Прикинь, да! — возмущался трансвестит. — Файка хотела убежать, упала в яму какую-то, провалилась, ногу подвернула, палец сломала, со спиной какой-то косяк. В общем, в больничке теперь валяется. Ещё и псих-ля-ля на этой почве заработала…
— Элеонор, найди мне Гаврика, пожалуйста, — попросил напрямую Ламбрант, которого история про Комженское болото немного вывела из себя. — Очень надо его увидеть.
— Ты Гаврилу не видел? — обратился новый приятель люциферита к проходящему мимо голому парнишке.
Тот указал в сторону чёрного выхода, и Павлов быстро оставил Элеонор в гордом одиночестве. Он толкнул дверь, вышел на улицу, где курили трое парней, и узнал среди них Нетленкина.
— Толчок дальше по коридору, — заплетающимся языком сказал один из стриптизёров, увидев перед собой трансвестита в чёрном платье.
— Мне бы Гаврюшу, — низким голосом ответил Ламбрант и указал на рыжего крепыша.
— Я тебе по носу дам за Гаврюшу, — тут же обозлился Нетленкин. — Вали отсюда давай…
— Я за видосами пришёл, — парировал люциферит. — Ну ты понял, какими.
Гаврила разом изменился в лице и выбросил недокуренную сигарету.
— Лан, парни, мне надо перетереть вон с Матильдой, — поторопил он коллег, и те скрылись за чёрным входом. — Тебе про меня кто ваще сказал?
— Возмущённая общественность, — ухмыльнулся Павлов.
— Чё?! — напрягся Нетленкин.
— Сейчас объясню, — ответил Ламбрант, и его глаза зажглись огнём.
Тем временем Аделард выискивал среди посетителей люциферита, застряв между столиками. Кого здесь только ни было: и разноцветные трансвеститы, и мужиковатые женщины в коже, и раздетые парни, и даже двое негров с осветлёнными волосами. А на стене позади них был нарисован некто с большим достоинством.