Имельда замолчала, облизнув губы; в горле пересохло. Турцел протянул, молча, флягу.
— Ой, нет, спасибо, — сморщилась Имельда, заулыбалась, — Знаю я, что у тебя там плескается.
— А шо у меня там плескается?
— Точно — не вода.
Разбойник загоготал.
— Отчего не выпить? Почему ты не пьешь?
Имельда вздохнула.
— Если выпью, теряю контроль над собой, — она поводила ладонью с растопыренными пальцами над головой.
— А… Это из-за этого самого… Ну, таво, — он поцарапал макушку под своей шапкой.
— И это тоже. Ой, Тур, причин много почему мне лучше быть трезвой.
— А если все же выпьешь? Что тогда?
— Ну-у… Тогда будет беда, — не желала вдаваться в подробности.
— А ты стоишь Мару. Из тебя хрен вытянишь всякие интересные подробности, — Тур заворчал, а Имельда грустно улыбнулась, — Ты так и не сказала, куда потом подашься? Пацану же нужна будет помощь. И лекарская в том числе.
— У меня есть знакомый в столице. Думаю, он окажет поддержку, если я попрошу.
— О, как. Ты в нем так уверена?
— Я ему вроде как нравлюсь, — смущенно пожала плечами.
— А кто он хоть?
— Да художник местный.
— Ни-хо-хо! А если все же не выгорит? Вдруг он пошлет тебя?
— Он сам меня приглашал к нему на выставку, намекал там всяко.
— Фу. Давай без мерзких подробностей.
— Да в смысле, что будет рад видеть меня.
— Да-да, видеть. Рад. Ага. Видеть будет рад, а как же без этого, — Турцел красноречиво скривился, показывая, что он обо всем этом думает.
— Знаешь, Тур, он хотя бы ждет меня. Позвал к себе, а не кинул.
— Это пока.
— Да что это с тобой? Почему тебе кажется, что он мне откажется помочь? Ты ведь его даже не знаешь!
— Достаточно того, что он художник, а ты будешь не одна. А он будет ждать тебя одну. Вряд ли ему понравится довесок в лице заморенного мальчишки. Мужики такого не любят. Ответственность и все такое.
— Я его и не прошу замуж меня брать, и усыновлять Митриша. Только помочь перекантоваться пару ночей. Все равно потом уедем оттуда. Я не напрягу его сильно. Я что, дура, по-твоему, находиться прямо в центре осиного гнезда?
— А куда поедешь?
— Не знаю. Подальше от Ваалара. Может, даже за границу махну, за море… всегда мечтала пересечь его.
— Шо ж… Не плохая идея. Но, все же, если он вдруг пойдет на попятную, ты меня найди. Я точно помогу, зуб даю! Я обычно ошиваюсь в Янтарном районе, там есть классное местечко — бар, бордель, клуб, все вместе. Ниче не подумай — приличное заведение! Называется «Черная мама».
Имельда заулыбалась тепло и несколько смущенно.
— Спасибо. Большое.
— Да не за шо пока. Мы еще даже пацаненка не освободили. Шо, как, кстати, вызволять будем? Придумала шо нить?
— Да. Придумала.
Глава 12
Утро завывало мерзким хиусом. Промозглый ветер забирался под одежду и норовил забрать последнее тепло. Турцел моментально продрог, как только вышел на улицу. Имельде на вид, казалось, вообще погода не доставляет никаких неудобств, но все же она чувствовала, как от очередного порыва ветра кожа под одеждой покрывалась мерзкими пупырышками.
Еще затемно путники выбрались из города. Их никто не остановил, никто не поинтересовался, куда направляются. Беспрепятственно они миновали черту города по единственной дороге. Они прошли не очень далеко. Если обернуться, то были видны редкие огни в домах, слышен шум в тех районах, которые никогда не спят. Имельда спустилась в дорожную канаву, нашла место поровнее, где снег уже сошел и оголил мерзлую землю с клочками пожухлой травы. Турцел неловко помялся на камнях дороги, но все же спустился — не хотелось торчать на открытом пространстве, которое отлично просматривалось с обеих сторон.
Девушка вытащила три ложки, что украла из их прошлой ночлежки. Постояла в тишине, перебирая их в руках. В голове тут же вспыхнули яркими бутонами воспоминания, что отпечатались на этих ложках.
Маг-менталист был на грани истощения, как морального, так и физического. Контролировать Митриша оказалось сложнее, чем все предполагали. И когда он ел вчера вечером в этой старой, замызганной забегаловке для всякого отребья, он желал лишь одного — скорее добраться до столицы, и чтобы мальчик стал уже чьей-то чужой головной болью, а не его. Он меланхолично и отстраненно размышлял о том, что разумнее всего было отправить двух менталистов и целый боевой отряд, полноценный конвой, а не эту конспиративную чету. Менталист был очень недоволен своим спутником. Девушка почувствовала горечь, что тянулась сквозь все их путешествие, и связывала эти две ложки единой нитью идентичных чувств.