— Ничего страшного. Для меня это был полезный опыт, а эти дети вполне взрослые и культурные, вели себя хорошо.
— Отлично, — протянула девушка, — Все справились с заданием?
Имельда продолжала стоять в дверном проеме, а Маэстро не приглашал пройти и присесть.
— Да, да, все справились. Я как раз писал отчет, чтобы вы могли потом ознакомиться, — Итан дернул рукой в сторону журнала.
Имельда посмотрела на тетрадь, поняв намек о том, что расспрашивать не имеет смысла. Она постояла, всматриваясь в лицо мужчины несколько долгих секунд, он тоже смотрел на нее. Прямо и непреклонно. Имельде показалось, что ему уже много лет, а вовсе не двадцать семь. Так смотрят старики или люди, пережившие слишком отчаянные и насыщенные события. Ощущение того, что это совсем другой человек только усилилось. В голове появились шепотки. С каждой секундой этих гляделок, тихие голоса становился все отчетливее, настойчивее, и когда Имельда уже смогла различить четкое слово «полард», она все же отвела взгляд. Голоса исчезли.
— Тогда я, пожалуй, пойду. Спасибо вам еще раз.
— Всегда пожалуйста, Маэстро. Обращайтесь, — приятно улыбаясь, проговорил Итан, но взгляд его остался таким же холодным. Улыбка была не настоящая. Девушка кивнула и ушла.
Ей очень хотелось с кем-то поговорить, поделиться, просто поразмышлять. Именно сейчас она остро ощутила собственное одиночество. Не было никого рядом, кто мог бы понять, кому можно было бы доверить все ее тайны, все мысли… В школе она могла делиться с Итаном и Розой. Хотя с Итаном она была более откровенна по причине своих чувств к нему. После школы рядом были родители. Матильда всегда была готова прийти на помощь советом, а Тимор делом. Сейчас же, у нее остался лишь Каил, которого она не хотела лишний раз тревожить. Все же он был другом родителей, а не ее, и он, итак, сделал для нее уже слишком много, а она не могла отплатить тем же. Эти чувства разъедали ее спокойствие, словно соль железо. Медленно, но, верно. Поэтому она не хотела идти к нему и плакаться, как маленькая девочка.
Прикинув, что сейчас уже обед, девушка спустилась в местный обеденный зал, поела и вернулась в свою комнату. Она с тоской посмотрела на стол, заваленный бумагами и книгами. Садиться за чертову научную работу не хотелось. Она устало прошаркала к кровати, завернулась в покрывало и провалилась в тревожный сон, лишь бы не поддаться бесконечным мыслям о чудовищном происшествии. Проснулась она, когда еще было довольно светло, но сумерки уже начинали потихоньку окрашивать округу в серые тона.
Девушка села на кровати, бездумно уставилась в окно. Ни о чем думать сейчас не хотелось и делать тоже… Даже вставать с кровати. На голову давили отголоски чьих-то мыслей, что Имельда невольно улавливала сознанием. Но открутить на фляжке крышку и сделать глоток мерзкого поила она не успела. Как на зло, все шло не так, как этого желала душа. В дверь поскреблись, и девушка обернулась. Она удивилась. Кто бы это мог быть?
Имельда поднялась, пригладив топорщащиеся в разные стороны локоны, оправила смятую одежду — широкие брюки и длиннополую рубаху за правом запахе. Поправила пояс и открыла дверь.
— Митриш? — она изрядно удивилась и быстро впустила мальчишку в комнату. — Что-то случилось? — закрыв дверь, она тревожно уставилась на него, хотела было положить руку на плечо, но вспомнила последствия таких действий и одернула себя. Мальчик пожал плечами:
— Да, нет… Просто… Давно не видел вас, — мальчик был смущен. Имельда моргнула, осознавая, что услышала и улыбнулась. Ей очень захотелось обнять парнишку, но побоялась.
— Проходи, присаживайся, как у тебя дела? — она прошла к креслу, которое было всего одно в ее комнате. Мальчик воспитано присел на край кровати.
— Вроде бы хорошо.
— Почему «вроде бы»?
— Ну, хорошо, да, все хорошо, — увереннее произнес Митриш.
Имельда улыбнулась.
— Никто не задирает тебя?
— Нет. Вообще я даже вроде как негласный лидер, — скромнее, чем полагается лидеру, произнес мальчик, ковыряя ногти на руках.
— Я рада за тебя. А учеба как дается? Все понимаешь? Может, помощь нужна?
— Нет, — на этот раз Митриш заулыбался куда более открыто и радостно, взглянув на девушку. — Там нет ничего сложного, я на раз все понимаю, — его действительно распирала гордость от того, что ему давалось легко, и Митриш словно бы изнутри засветился. Имельда отвела взгляд.
— Может тогда тебе идти вперед по программе?
— Ну… Вообще… — мальчик ссутулился, — Мама же говорила не высовываться, скрывать способности.
«Еще бы знать, что у тебя за способности», — подумала, а в слух протянула: